Народ вечных беженцев

Раис Сулейманов

Рецензия на кн.: Эпштейн А. Д. Израиль и проблема палестинских беженцев: история и политика. – М.: Институт Ближнего Востока, 2005. – 193 с.

Проблема палестинских беженцев является одной из самых длительных в истории Ближнего Востока. Скорее всего, она существует столько, сколько существует сам арабо-израильский конфликт, который уже не утихает почти 60 лет. В этой связи для понимания всего комплекса вопросов, связанных с арабо-израильским противостоянием, проблема палестинских беженцев, история ее возникновения, развития и пути решения остается ключевой для всех, кто хочет понять совокупность процессов, происходящих на Ближнем Востоке. Вот почему книга израильского русскоязычного исследователя Ближнего Востока Алека Эпштейна представляет особый интерес для всех, кто хочет разобраться во всем том продолжительном водовороте арабо-израильских противоречий.

Монография состоит из предисловия, написанного Евгением Сатановским (Президентом Института Ближнего Востока), семи глав, заключения и примечаний, в которых можно найти богатую библиографию, используемую в работе. Автор книги использовал не только опубликованные материалы, но и обратился к документам израильских архивов, что делает работу особенно ценной для отечественного исследователя Ближнего Востока, как правило, ограниченного в возможности работать в израильских архивах.

В первой главе «Проблема беженцев и современное состояние арабо-израильского конфликта: история и политика» дается вводный материал, позволяющий понять всю трудность сложившейся ситуации вокруг беженцев. Автор показывает, что наличие самой проблемы палестинских беженцев выгодно самим палестинским организациям, поскольку последние получают огромные субсидии в виде многочисленных гуманитарных грантов от международных организаций, и в случае разрешения проблемы беженцев пропадет источник финансирования, который позволяет относительно беззаботно жить палестинскому руководству. Дело в том, что сами палестинские лидеры не хотят идти на компромисс, постоянно и упорно настаивая на «праве на возвращение» палестинцев на территорию Израиля, на что ни за что не пойдет израильское руководство, учитывая, что иммиграция нескольких миллионов беженцев автоматически приведет к превращению Израиля из еврейское в арабское государство, если принимать в расчет высокую рождаемость среди арабов. И переговоры в Кэмп-Дэвиде в 2000 году и Табе в 2001 году между Израилем и Палестинским руководством ярче всего продемонстрировали нежелание именно последнего идти на какое-либо разрешение этого вопроса.

В главе также дается историографический обзор изучения проблемы палестинских беженцев (автор останавливает внимание на «левом» историке Бенни Моррисе, Чарльзе Кеймане и Йоаве Гелбере, чьи труды являются на сегодняшний день классическими по истории возникновения проблемы беженцев на Ближнем Востоке). Интересно в этой связи вывод исследователя о взаимоотношениях между иорданским королем Абдаллой I и иерусалимским муфтием Амином аль-Хусейни в ситуации 1948 года: «Совершенно очевидно, что иерусалимский муфтий сделал все, от него зависевшее, чтобы побудить Абдаллу, изначально отнюдь не стремившегося к этому, принять участие в экспансионистском походе арабских армий. С другой стороны, совершенно очевидно и то, что Абдалла совершенно не был филантропом, намеревавшимся преподнести Палестину, или какую-либо часть ее, завоеванную его войсками, в дар муфтию» (с. 19). Вот почему приходится констатировать тот факт, что «именно палестинские арабы (а не, допустим, Израиль) стали главной жертвой вторжения трансиорданского Арабского легиона» (с.19).

И как совершенно справедливо отмечает Эпштейн, что существуют многочисленные мифы вокруг проблемы палестинских беженцев, как с арабской, так и с еврейской стороны. Поэтому возникают сразу несколько вопросов при попытке понять корни этого многолетнего конфликта: «Действительно ли, как утверждают палестинцы, Израиль несет полную ответственность за возникновение проблемы беженцев? Каковы были планы и позиции лидеров еврейского национального движения до и после принятия резолюции ООН о разделе Палестины/Эрец-Исраэль, и какой линии придерживались лидеры палестинских арабов, а также руководство США, в тот же самый период? Какую политику проводили израильские власти по отношению к арабскому меньшинству в 1947–1949 годах, на различных этапах борьбы за будущее Палестины/Эрец-Исраэль? Все ли беженцы (или большинство из них) были изгнаны израильской армией, или же они покинули свои дома в силу иных причин и при иных обстоятельствах? В какой степени арабские лидеры ответственны за происшедшее?» (с.20-21). И может быть весь клубок вопросов будет развязан после понимания того факта, что «едва ли не основная проблема состояла в том, что, когда палестинские арабы обратились в бегство, они были уверены: по окончании военных действий им предстоит вернуться в свои дома. Возвращение беженцев на территории, покинутые ими в ходе войны, являлось обычной практикой на Ближнем Востоке на протяжении многих поколений» (с.21), однако евреи после победы в первой арабо-израильской войне отказывались признавать какие-либо права за арабами на покинутые территории, что ярче всего выразил первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион: «В военное время понятие собственности теряет всякий смысл».

Во второй главе книги «Формирование системы отношений  между сионистским движением и арабскими лидерами Палестины» автор монографии раскрывает мало изученную в российской историографии связь между сионистами и арабами в период британского мандата Палестины.

Здесь очень важно рассмотреть отношения между еврейской и арабской общиной Палестины, что и осуществил автор, проанализировав все антиеврейские погромы, учиненные арабской стороной. И вывод, к которому пришел исследователь, состоит в том, что с помощью беспорядков арабам удавалось склонять на свою сторону британские власти, которые шли на уступки арабам в ущерб евреям: «В 1920–1930-е годы при помощи насилия арабы добились значительных результатов в политической сфере» (с.30). На этом фоне выглядит более привлекательной позиция сионистского руководства, которое, несмотря на собственное нежелание, идет на сотрудничество с Великобританией, в результате чего приходится жертвовать своими позициями. Ярче всего это иллюстрирует план лорда Эрла Пиля (1937 г.), по которому Палестина должна была быть разделена на два государства: еврейское и арабское. Хотя этот план предусматривал создание на 80% территории Палестины арабского государства, арабские лидеры отказались от него. Это был уникальный шанс, который упустили сами арабы. Это был шанс, которого больше никогда им не предоставит история. И это более всего стало очевидно в 1947 году, когда по решению Генеральной ассамблеи ООН арабам будет уже предлагаться всего лишь 45% территории Палестины под свое государство (что они опять отвергнут), а в 2000 году (на переговорах в Кэмп-Дэвиде и Табе) – всего 21% от всей территории Палестины (столько составляет сектор Газа и Западный берег реки Иордан). И опять палестинские арабы отвергли и это предложение. И в результате этой совершенно недальновидной политики арабского руководства палестинского независимого государства нет до сих пор (и неизвестно будет ли оно в будущем, если и дальше палестинцы будут отказываться идти на компромисс и придерживаться позиции «все – или ничего»).

В третьей главе книги «Планировали ли лидеры сионистского движения изгнание арабов из Палестины/Эрец-Исраэль?» автор раскрывает представления теоретиков сионизма об арабах и их взглядах в отношении последних. Эта глава монографии наиболее интересна, поскольку позволяет лучше понять и увидеть совокупность представлений сионистских лидеров на политику в отношении арабского большинства в Палестине и главное – ответить на вопрос: планировали ли сионисты с самого начала истории своего движения изгнание арабов из Палестины?

А.Эпштейн обстоятельно остановился на личности Исраэля Зангвиля (1864-1926), одного из сионистов, которому принадлежат слова «Земля без народа – народу без земли», который якобы и был главным приверженцем идеи выселения арабов из Палестины. Детально просмотрев жизненный путь Зангвиля, автор книги пришел к выводу, что тот вообще не рассматривал Палестину как территорию для создания еврейского государства. Зангвиля больше привлекала Уганда, которая как проект была отвергнута на VI Сионистском конгрессе в 1903 году. Тогда Зангвилю пришла мысль создать еврейское государство на любой другой малонаселенной территории. Одной из таковых он выбрал область Киренаики в Северной Африке, где на обширных территориях практически не проживало постоянное оседлое население. Именно Киренаика могла бы стать тем местом, куда могла быть осуществлена массовая иммиграция евреев, где и можно было бы построить моноэтничное государство. Очевидно, что на этом примере нельзя делать вывод, что идея трансфера арабов возникла у сионистов задолго до Декларации Бальфура (1917 г.). Поэтому Алек Эпштейн в своей книге и делает вывод, что «фактически никто из основоположников сионистской идеологии – как в ее либеральной (например, Теодор Герцль и Макс Нордау), так и в социал-демократической (например, Дов-Бер Борохов) версиях – не писал ни в одном из своих многочисленных сочинений о насильственном перемещении арабов из Палестины/Эрец-Исраэль. Действительно, основоположники сионизма надеялись, что настанет день, и благодаря массовой еврейской иммиграции в Палестину/Эрец-Исраэль евреи станут в ней национальным большинством и смогут построить государство, основанное на интеграции в нем представителей национальных и религиозных меньшинств, однако ни о каком выселении (и уж тем более – насильственном) оттуда арабского населения речь не шла» (с.40-41). Идея трансфера арабов принадлежит не сионистам, а британцам, поскольку впервые она была выдвинута как предложение комиссией Пиля (1937 г.), т.е. эта инициатива принадлежит англичанам, а не евреям. Поэтому поводу Президент Всемирной Сионистской организации Хаим Вейцман сказал, что «мы (сионисты – Р.С.), разумеется, не собираемся прибегать к силе или совершать какие-либо насильственные действия в отношении арабов: только те, кто захочет покинуть еврейское государство, будут эвакуированы» (с. 43). Противником трансфера был и Давид Бен-Гурион.

Как это может не показаться странным, но и Владимир Жаботинский, лидер правого сионистского лагеря, также отрицательно относился к депортации арабского населения: «Болтовня по поводу „перемещения“ арабов – это проявление безответственности, … ведь с точки зрения евреев подобный шаг является преступлением. Нам следует позаботиться о том, чтобы евреи как можно скорее отвергли эту отвратительную идею со всей возможной брезгливостью. Мы хотим оказаться в большинстве, но это вовсе не означает выдворения меньшинства за пределы страны» (с.44). В своей знаменитой статье «О железной стене», которую можно воспринимать как программный манифест Жаботинского, он писал, что «вытеснение арабов из Палестины, в какой бы то ни было форме, считаю абсолютно невозможным» (Цит. по: Жаботинский В. Избранное. – Иерусалим: Библиотека «Алия», 1990. – с.230).

Таким образом, сионистские лидеры отвергали саму идею насильственного трансфера арабов с территории Палестины, хотя активно за это стали выступать британцы. Так, например, Эпштейн приводит выдержку из политической программы Лейбористкой партии Великобритании, которая в 1945 году одержала победу над консерваторами и пришла к власти во главе с Климентом Эттли. В этой программе было относительно Палестины написано следующее: «Палестина. Здесь мы остановились на середине пути, разрываясь между противоборствующими тенденциями, однако не вызывает сомнений тот факт, что понятие „еврейский национальный очаг“ лишается какого-либо смысла в том случае, если евреям не будет позволено прибывать в больших количествах в эту крошечную страну и, тем самым, способствовать формированию в ней еврейского большинства. Подобная постановка опроса являлась оправданной до начала войны, а сейчас – оправдана тем более. В самой Палестине будет правильным, исходя из гуманитарных соображений, а также во имя скорейшего урегулирования конфликта, произвести трансфер арабского населения (Выделено мной – Р.С.). Следует всячески поощрять арабских жителей к отъезду из страны по мере увеличения в ней еврейского населения. Необходимо предоставлять им щедрую компенсацию за их земли и тщательно подготавливать почву для их обустройства на новом месте. Арабы владеют многочисленными и обширными территориями в других точках планеты. Им не следует отнимать у евреев право на небольшой участок земли, который по своим размерам уступает даже Уэльсу» (с.53-54). Эту идею решительно отверг Давид Бен-Гурион, как утопическую и недальновидную. Вот почему, автор книги и пришел к заключению, что «разговоры о “многолетнем планировании сионистскими лидерами трансфера арабского населения из своей страны“ представляют собой очевидное искажение исторических фактов» (с.56).

В четвертой главе книги «Еврейское национальное движение и палестинские арабы в системе международных отношений в первой половине ХХ века» Алек Эпштейн дальше развивает проблему, затронутую в предыдущей главе книги, задаваясь вопросом о том, насколько проблема палестинских арабов вообще занимала сионистских лидеров, а также каковы были их ориентиры при выработке позиции по данному вопросу. Здесь он остановился на истории отношений между Теодором Герцлем, «отцом» сионизма, и турецким султаном Абдул-Хамидом II, которому он предложил заключить сделку по продаже Палестины евреям за большую сумму, учитывая, что Османская империя на рубеже XIX-XX вв. погрязла в долгах. Султан отказался от этого предложения, разрешив при этом свободно иммигрировать евреям в любую область империи, кроме Палестины (тогда она входила в Дамаскский округ и не была отдельным регионом).

Далее в книге анализируются влияние еврейской иммиграции на палестинских арабов, и, как показал американский историк Говард Сакер, «рост еврейского ишува оказывал благоприятное влияние на жизнь арабов, во-первых, косвенно – значительный вклад евреев в мандатный бюджет позволял увеличивать инвестиции и в арабский сектор, а во-вторых, непосредственно – возникали новые рынки сбыта для арабской продукции, а до волнений 1936–1937 гг. – и рабочие места» (Сакер Г. История Израиля: от возникновения сионизма до создания государства Израиль. – Иерусалим: Библиотека «Алия», 1994. – Т.2 – с.27).

И здесь Эпштейн остановился на той теме, которую поднимал еще во второй главе книги: история отношений между сионистами и арабскими лидерами. Исследователь остановился на личности эмира Трансиордании (а затем и короля) Абдалле I. До Второй мировой войны была очень велика частота встреч между Абдаллой и сионистами. В разное время с Абдаллой встречались практически все известные лидеры ишува и сионистского движения; насколько известно, первым был президент Сионистской организации Хаим Вейцман, который несколько раз встретился с Абдаллой во время визита последнего в Лондон летом 1922 года. В апреле 1926 г. Хаим Вейцман и руководитель Политического отдела Сионистской организации Фридрих Герман Киш посетили Амман и вновь встретились с Абдаллой (Ф.Г. Киш прежде встречался с Абдаллой и в Иерусалиме, и в Аммане). В феврале 1931 г. Абдалла вновь принял Ф.Г. Киша, а в марте 1932 г. – сменившего его Хаима Арлозорова, которого сопровождали сотрудники Политического отдела Моше Шарет и Аарон Хаим Коэн. В декабре 1933 г. М. Шарет вновь встретился с Абдаллой, на этот раз в Иерусалиме, а в феврале 1934 г. – в частном доме Мухаммеда аль-Анси, будущего начальника королевской канцелярии и заместителя премьер-министра Иордании, который, начиная с 1933 г. и до своей смерти в 1946 г., был наиболее доверенным лицом Абдаллы в контактах с представителями Еврейского агентства. В апреле и сентябре 1934 г. Абдалла встречался с М. Шаретом в Аммане, в июне – с Х. Вейцманом в Лондоне, в декабре того же (а также в феврале следующего) года гостем короля в его дворце в Аммане был А.Х. Коэн. В июле 1935 г. и в ноябре 1936 г. М. Шарет вновь встречался с Абдаллой в Аммане. Прибыв в мае 1937 г. в Лондон на торжества, посвященные коронации нового британского монарха Георга VI, Абдалла вновь не упустил возможность встретиться с сионистскими представителями; на этот раз его собеседниками были директор строительной компании «Солель боне», вице-мэр Хайфы Давид Хакоэн и член руководства «Хаганы» и муниципального совета Тель-Авива Дов Хоз. Абдалла беседовал не только с влиятельными еврейскими лидерами, но и с просившими его о встрече менее известными представителями ишува. Так, например, в августе 1926 г. он крайне гостеприимно принял д-ра Шауля Мизана, в ноябре 1932 г. – членов Исполкома Сионистской организации от религиозных партий Эммануэля Ноймана и Гешеля Фарбштейна, в 1936 г. – хайфского скрипача Йосефа Абилеа. Показательно, что глава Трансиордании не прекращал контакты с представителями ишува и в тяжелый период 1936–1937 гг., когда Палестина находилась на грани гражданской войны (с.70-72).

Так что можно сказать, что Абдалла был если не другом, то личным знакомым многих сионистов. Однако после Второй мировой войны и особенно после принятия резолюции №  181 о разделе Палестины Абдалла из политических расчетов вынужден был отойти от предыдущих договоренностей с сионистами.

Помимо Абдаллы сионистские лидеры вышли на Фейсала, короля Ирака (с 1921 г.). И в ходе договоренности между Вейцманом и Фейсалом (1919 г.) последний признавал Палестину за евреями.

Однако эти многочисленные контакты с арабскими лидерами не привели к мирному решению арабо-еврейских противоречий. И, как считает, автор книги, причина заключалось в том, что сионистское руководство стремилось договориться не с арабскими лидерами Палестины, а с арабскими лидерами за ее пределами, что и болезненно аукнулось в ходе событий первой арабо-израильской войны.

В пятой главе книги «Завершение британского мандата, арабо-израильская война 1947-1949 годов и возникновение проблемы палестинских беженцев» Эпштейн подходит непосредственно к самой сути книги. Здесь стоит внимание обратить на хронологические рамки первой арабо-израильской войны, которые устанавливает автор: 1947-1949 гг. Во многом подобный подход нарушает принятое в историографии начинать войну за Независимость с 1948 года после провозглашения независимости Израиля 14 мая 1948 года. Однако вооруженные столкновения начались раньше этой даты, что и позволяет автору начинать отсчет с 1947 года после принятия резолюции ООН №  181.

Анализируя весь ход войны важно понять, кто был ее инициатором. Ярче всего это продемонстрировал перед Советом Безопасности ООН 23 апреля 1948 г. (то есть, еще до того, как было провозглашено создание Государства Израиль) Джемаль Хусейни, племянник иерусалимского муфтия, бывший в то время заместителем председателя Верховного арабского комитета и его представителем в ООН: «Мы никогда не скрывали того факта, что военные действия начались по нашей инициативе» (с.74).

История первой арабо-израильской войны делится, по Эпштейну, на 5 этапов (первый этап – ноябрь 1947 г. – март 1948 г.; второй этап – апрель – 15 мая 1948 г.; третий этап – 15 мая – 11 июня 1948 г.; четвертый этап – 8 июля – 15 октября 1948 г.; пятый этап – октябрь 1948 г. – январь 1949 г.). На каждом из них происходили свои события, которые привели к возникновению проблемы палестинских беженцев.

Нападения на арабские деревни, как убедительно показывает автор, были инициативой снизу, а не спускались сверху как приказы. Так, например, Давид Бен-Гурион резко осудил действия еврейской военной организации «Хагана» (будущая Армия обороны Израиля), на совещании 1-2 января 1948 г., за то, что они атаковали деревни Силуан, Яабец и Хейсас по собственной инициативе. Причем, на первом этапе войны Верховный арабский комитет во главе с иерусалимским муфтием Амином аль-Хусейни противился заключению любых мирных договоров между евреями и арабами. Эпштейн приводит такой  любопытный факт: «В середине января 1948 г. представители влиятельных семей арабского города Бисан (Бейт-Шеан) и руководители еврейских поселений в долине Бейт-Шеана пришли к неофициальному мирному соглашению, однако, согласно информации британского окружного губернатора Галилеи, Верховный арабский комитет во главе с Хадж-Амином аль-Хусейни воспрепятствовал его реализации», — и констатирует это тем, что «подобный отказ идти на какие бы то ни было соглашения с евреями был продиктован исключительно идеологическими соображениями» (с.76).

Любопытно было бы посмотреть, кто инициировал исход арабов из Палестины. И здесь ответственность лежит не на действиях сионистских вооруженных сил, а на Верховном арабском комитете, который «приказал всем своим местным отделениям вывести из окрестных деревень женщин и детей в безопасные места и предупредил, что нарушение этого приказа является прямой помехой джихаду» (с.78).

После того, как британцы начали «паковать чемоданы», чтобы покинуть Палестину по истечению мандата, арабов охватила паника, поскольку «большая часть социальных нужд арабского населения удовлетворялась в виду наличия структур, созданных мандатными властями» (с.79), и когда британцы уехали, то у арабов не оказалось ни одного более менее органа власти, который был бы в состоянии удовлетворить социальные потребности арабского населения. Если евреи сумели создать все институты будущего государства в британский период, то арабы этого не сделали, хотя все возможности для этого были. И в итоге, когда начался исход арабского населения, муфтию пришлось рассчитывать только на поддержку соседних арабских стран, поскольку собственных вооруженных сил палестинцы не создали в отличие от евреев.

На втором этапе войны еврейскому ишуву требовалась поддержка вооружением. Но «так как США приняли решение не поставлять оружие ни одной из сторон, вовлеченных в ближневосточный конфликт; в отсутствие иного выхода, руководство еврейской общины было вынуждено обратиться к Советскому Союзу с просьбой о поставках оружия, жизненно необходимых для спасения будущего еврейского государства. В начале апреля 1948 г. из СССР через Чехословакию прибыла партия оружия, включавшая в себя 4.700 ружейных стволов и боеприпасы» (с.86). Так что мы видим, что США, несмотря на частые рассуждения о влиятельном еврейском лобби в Вашингтоне, посчитали воздержаться от поддержки еврейского государства, а вот союзником Израиля в первой арабо-израильской войне стал СССР.

Эпштейн приводит многочисленные факты того, что массовое бегство палестинцев всячески поощрялось арабскими лидерами, поскольку последние рассчитывали таким образом расчистить себе поле боя, чтобы получить «возможность вести военные действия против еврейской общины с максимальной жесткостью, не опасаясь затронуть своими действиями близкое им гражданское население» (с.94).

И  на последних этапах войны происходило своеобразное столкновение эмоций, когда «тяжелые опасения, охватившие евреев вследствие Холокоста и непрекращающихся атак на Израиль со стороны арабских стран, поскольку еврейское население серьезно опасалось уготованной ему в случае поражения участи (страх перед вторым Холокостом); беспокойства еврейских полевых командиров по поводу присутствия враждебного населения на территориях, оставшихся позади линии фронта; и, не в последнюю очередь, опасений самих палестинцев перед лицом того, что ожидает их в том случае, если евреи одержат победу и закрепятся на территориях, находящихся под их контролем» (с.103).

В конечном итоге в результате войны покинули свои дома около 600 тысяч палестинских арабов. Несет ли ответственность за это Израиль? Ответ будет не однозначный, если вначале поставить ряд принципиальных вопросов: разве виноват Израиль в том, что арабские жители покидали свои населенные пункты под давлением своих лидеров, желавших расчистить поле боя для войны? «Эти жители, даже если они ни разу в жизни не держали в руках оружие, покинули свои дома в рамках широкомасштабных приготовлений к предстоящей войне, цель которой состояла в том, чтобы уничтожить Государство Израиль, торпедировать решение Организации Объединенных Наций, и насильственным образом предотвратить реализацию резолюции о разделе Палестины/Эрец-Исраэль» (с.105). Разве несет ответственность Израиль за бегство палестинской элиты в период до марта 1947 года, когда не было осуществлено ни одной насильственной эвакуации? И разве виноваты сионисты, что арабы не создали никакой инфраструктуры своего будущего государства, хотя такую возможность предоставили и еврейской, и арабской общине Великобритания? И уж тем более никакой ответственности не несет Израиль за развязанную первую арабо-израильскую войну, которую учинили именно арабы, а не евреи. Проблема палестинских беженцев возникла только по причине этой войны, которую развязали арабы, и, соответственно, ответственность за возникновение этой проблемы лежит на арабских странах, напавших на молодое еврейское государство, которое было создано в соответствии с решением ООН.

В шестой главе книги «В поисках урегулирования: дипломатические перипетии на фоне военных действий» автор рассматривает попытки решения проблемы палестинских беженцев, которые инициировались израильским руководством. Здесь Эпштейн останавливается на личности и деятельности израильского министра по делам национальных меньшинств Бехором-Шаломом Шитритом, который приложил немало усилий для решения проблем арабского населения на территории Израиля. Наиболее важным успехом его деятельности стало обеспечение религиозных свобод, охраны святых для ислама мест, а также предоставление общинной автономии израильским мусульманам (с.113).

Также автор показал дипломатическую деятельность Элияху Сассона, который в Европе возобновил контакты с арабскими представителями, в частности, с послом Иордании в Лондоне Абд аль-Маджидом Хайдаром, что было одобрено королем Абдаллой I. Сассон встречался и с Кемалем Риадом, доверенным лицом самого короля Фарука, прибывшим в Париж для того, чтобы выслушать предложения израильской стороны.

В последней седьмой главе книги «Поиски решения проблемы палестинских беженцев: позиции Израиля и арабских стран» Алек Эпштейн демонстрирует как происходила институционализация палестинских беженцев. Здесь раскрывается механизм создания специального органа, занимающегося палестинскими беженцами, — Управление ООН по делам палестинских беженцев (Ближневосточное агентство ООН по оказанию помощи палестинским беженцам и организации работ, БАПОР). Особенность положения палестинских беженцев состоит в том, что только для них было создано специальное Управление ООН по делам палестинских беженцев, в то время как всеми остальными беженцами (албанскими, сербскими, сомалийскими, иракскими, чеченскими и др.) занимается общее для всех Управление ООН по делам беженцев, т.е. за палестинцами закреплен особый «привилегированный» статус, поскольку их проблемой занимается самостоятельная структура ООН, которая, естественно, получает на свое функционирование финансовые средства, в то время как абсолютно все остальные беженцы разных национальностей могут рассчитывать на скромный бюджет Управления ООН по делам беженцам (как нам кажется, эту структуру можно называть Управление ООН по делам непалестинских беженцев), что носит, мягко говоря, дискриминационный характер. По этому поводу автор пишет: «Палестинские арабы – не единственные вынужденные переселенцы в результате передела мира в двадцатом веке, но проблема их во многом уникальна. В большинстве случаев беженцам помогали правительства государств, в которых они искали убежища: решение находилось либо в возвращении беженцев на историческую родину, либо в интеграции в сообщества тех стран, в которых они оказались в результате вынужденного переселения. Составляя всего два процента от общего числа беженцев, перемещавшихся по миру после второй мировой войны, палестинские арабы, в значительной части, до сих пор не получили реальной помощи и не изменили свой статус». Вот почему Эпштейн приходит к мнению, что палестинцы «стали единственной общиной, чьей судьбой распоряжалась международная общественность, затянув решение их проблемы на долгие годы. ООН пыталась создать условия для нормальной жизни и трудоустройства беженцев, способствуя ирригации новых земель, созданию фермерских хозяйств и сельских поселений аграрного и промышленного типа с целью уменьшения числа безработных палестинцев. Интеграция палестинцев в арабских странах была по политическим соображениям искусственно усложнена – и это несмотря на то, что международные организации и сменявшие друг друга правительства Израиля неоднократно выдвигали всевозможные конструктивные инициативы, которые могли бы стать основой достойного решения этой тяжелой человеческой проблемы» (с.130-131).

Исследователь касается и таких дискуссионных вопросов как численность палестинских беженцев. Анализируя разные подходы к численности беженцев (Израиль считает, что его территорию покинули 520 тысяч арабов, ООН оценила численность палестинских беженцев в 726 тысяч человек, Лига арабских государств утверждает, что таковых было 900 тысяч человек), Эпштейн дает свою «арифметику» этой проблемы. Согласно проведенной британцами в декабре 1944 г. переписи населения, всего в той части Палестины, на которой было создано Государство Израиль, проживали 525.500 арабов, из них 170.430 человек – в городах, а 355.070 человек – в сельской местности. Учитывая тот факт, что примерно 150 тысяч человек остались в Израиле, а 35 тысяч вернулись в 1949–1956 годах, общее число беженцев всех возрастов (непосредственно беженцев, не считая их родившихся впоследствии детей) составляет чуть более 340 тысяч человек (с.133).

11 декабря 1948 года на третьей Генеральной Ассамблеи ООН была принята знаменитая резолюция №  194, которая и стала основой для послевоенного решения проблемы палестинцев. Именно в 11-м параграфе этой резолюции было обозначено право палестинцев на возвращение: «беженцы, желающие вернуться в свои дома и жить в мире со своими соседями», должны получить возможность осуществить свои намерения, а тем, кто решит не возвращаться, будет выплачена компенсация за оставленную собственность и возмещен ущерб «в соответствие с принципами международного права», за что будут отвечать правительства государств, затронутых этой проблемой.

Эта резолюция остается и сегодня основным юридическим документом, на который постоянно ссылаются арабские страны. Любопытная деталь: все без исключения арабские страны голосовали в ООН против той самой резолюции №  194, на которую они постоянно ссылаются в настоящее время.

Эпштейн считает, что, во-первых, этот параграф не означает, что все палестинцы обязательно должны вернуться на территорию Израиля, поскольку ООН не дает никому по собственному усмотрению право приезжать на территорию любого суверенного государства, каким и является Израиль. Во-вторых, в резолюции 194 говорится о беженцах, «желающих жить в мире с соседями», т.е. сама ООН закрепила возвращение палестинцев через установление мира с Израилем. Это очень важное замечание, поскольку автоматически означает признание самого Израиля.

К сожалению, автор весьма поверхностно коснулся тоже немаловажной проблемой, как изгнание сефардских евреев из арабских стран. Большая часть сефардов (570 тысяч) прибыла из арабских стран, причем их число было примерно равным количеству арабов, покинувших Палестину. Евреи, прибывшие в Израиль из Ирака (125 тысяч человек), Египта (38 тысяч человек), Йемена (50 тысяч человек), Марокко (253 тысячи человек), Туниса (46 тысяч человек), Ливии (34 тысячи человек) и других арабских государств, так же, как и палестинцы, оставили в странах исхода свои дома и имущество. Израиль полностью абсорбировал их в своем государстве, однако арабские страны не сделали подобного в отношении своих соплеменников, за исключение Иордании, которая решила проблему палестинских беженцев, предоставив всем желающим палестинским беженцам, которые находились на ее территории, свое гражданство. Все остальные арабские государства, похоже, что устраивает наличие лагерей палестинских беженцев, где люди десятилетиями остаются как бесправное население: «Генеральная Ассамблея ООН ежегодно обращалась к арабским государствам, на территориях которых находились палестинские беженцы, с призывами облегчить их экономическую и политическую интеграцию, предоставить им возможности трудоустройства, свободного передвижения, получения образования и использования экономических возможностей арабских государств для их успешной абсорбции. Если бы эти рекомендации были выполнены, палестинские беженцы были бы сейчас полноценными членами общества в арабских государствах, с которыми они связаны религией, языком и культурой. Руководители этих стран (за исключением Иордании), однако, предпочли оставить беженцев на бесправном положении, ничего не предпринимая для облегчения их положения из соображений политического противостояния с Израилем. Нерешенная проблема, в которой всегда можно было обвинить Израиль, выглядела в их глазах важным политическим капиталом, от которого они не собирались отказываться», — к такому выводу приходит автор (с.146).

И здесь важен еще один момент, который также свидетельствует о трудности решения проблемы: статус палестинского беженца является наследственным, что приводит к тому, что внуки и правнуки тех, кто покинул территорию Израиля в 198-1949 гг. по-прежнему остаются беженцами. Такого не существует нигде в мире, поскольку во всех иных случаях, связанных с любыми другими беженцами, статус беженца существует только в первом поколении. Дети и уж тем более внуки беженцев таковыми не являются, а получают гражданство тех стран, на территории которых они обитают. Увы, но такового нет в отношении только палестинцев, чей статус беженца остается наследственным, а это значит, что и внуки внуков тех, кто покинул территорию Израиля в ходе первой арабо-израильской войны, так и будут носить унизительный и дискриминационный статус беженца. Единственное арабское государство, которое развязало этот гордиев узел, пока остается Иордания, которое предоставляет свое гражданство всем палестинцам по их собственному желанию.

Автор книги ссылается на любопытное исследование, проведенное Сари Нуссейбу и Халиля Шикаки, возглавляющих палестинский Центр по изучению общественного мнения. По их данным, у 97% живущих в Иордании беженцев есть иорданский паспорт, у 48% – свое жилье (вне лагерей беженцев), у 17% – участок земли, у 25% – машина. 52% беженцев хотели бы принять участие в строительстве Палестинского государства, однако только 25% готовы переехать на территорию, контролируемую Палестинской администрацией, пока это государство не создано (с.168).

Многочисленные конференции по проблеме палестинских беженцев, которые анализирует Эпштейн, ни к чему не привели. И даже последние из таковых в Кэмп-Дэвиде в 2000 году и в Табе в 2001 году закончились провалом, поскольку палестинская сторона отказалась идти на компромисс и просто не желала слушать аргументы Израиля, суть которых сводилось к тому, что возвращение палестинских беженцев (а таковых, учитывая наследственность статуса беженца для палестинцев, на сегодняшний день является около 4 млн. человек) приведет к утрате национальной безопасности Израиля, поскольку эти беженцы не будут лояльны Израилю, а также к лишению Израиля своей национальной самоидентификации как еврейского государства.

В Заключении книги Алек Эпштейн касается вопросов, связанных с общественным мнением как в Израиле, так и среди палестинцев, относительно проблемы беженцев. Здесь данные социологических опросов не дают утешительных выводов: 43% израильтян в создании проблемы палестинских беженцев обвиняют арабские государства, которые своим развязыванием первой арабо-израильской войны создали саму проблему палестинских беженцев, а 73% арабских респондентов возлагают ответственность на Израиль (с.165).

Книга Алека Эпштейна «Израиль и проблема палестинских беженцев: история и политика» на сегодняшний день является единственным комплексным монографическим исследованием проблемы палестинских беженцев на русском языке. Как правило, все предыдущие исследования по палестино-израильским отношениям в нашей стране рассматривали историю палестинских беженцев в рамках более широкой по охвату палестинской проблемы, которая включает помимо положения беженцев, еще и вопрос о статусе Иерусалима, границах будущего Палестинского государства, еврейских поселений и др.

Конечно, в работе есть ряд недостатков. На наш взгляд в монография слабо освещено положение беженцев в арабских странах и отношения к ним со стороны арабского непалестинского населения. К сожалению, абсолютно не затронута тема палестинцев-христиан: монография не дает ответа на вопрос о количестве арабских христиан, имеющих статус палестинских беженцев, или же вообще таковых не было, что позволяет тогда говорить о том, что палестинский беженец – это только мусульманин. Как нам показалось, весьма поверхностно показывается роль России (до 1991 года — СССР)  в урегулировании проблемы палестинских беженцев. Замечание можно также дать и относительно проблемы сефардских беженцев, которую автор рассмотрел весьма вскользь, хотя, как нам кажется, можно было бы глубже провести параллели между трагедией исхода и изгнания как палестинцев, так и сефардов.

Однако монография «Израиль и проблема палестинских беженцев: история и политика» на сегодняшний день остается пока единственным комплексным и специально посвященной этому вопросу исследованием на русском языке, что можно считать важным вкладом в историографию изучения истории Ближнего Востока.

Опубликовано:

Сулейманов Р.Р. Народ вечных беженцев (рец. на кн.: Эпштейн А.Д. Израиль и проблема палестинских беженцев: история и политика. – М.: Институт Ближнего Востока, 2005. – 193 с.) // Евразийские исследования. – 2008. — №  3. – С.135-161

США

18.01.2012, 1335 просмотров.