ЭТНОРЕЛИГИОЗНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПОВОЛЖЬЕ
 

Главная Основные разделы Аналитика Современный казачий и русский сепаратизм в России: попытка героизации коллаборационистов Второй мировой войны

Современный казачий и русский сепаратизм в России: попытка героизации коллаборационистов Второй мировой войны

Василий Ордынский

В настоящее время появились «исследователи», которые утверждают что большинство белоэмигрантов во Второй мировой войне выступили на стороне нацистской Германии. Эти же люди занимаются апологией генерала Андрея Власова и «власовцев». И эти же «исследователи» как правило утверждают что во Вторую мировую войну ВСЕ белоказаки выступили против Советской России на стороне нацистов.

Безусловно, подобные утверждения являются ничем иным как фальсификацией истории. И я нисколько не сомневаюсь, что за пропагандой подобных взглядов стоят спецслужбы США и иных враждебных по отношению к России государств.

В настоящее время пропагандой таких взглядов в Интернете занимаются лица, которых можно обозначить как «русских сепаратистов» и «казачьих сепаратистов». Большинство «русских сепаратистов» считают, что от России должны быть отделены Кавказ, Поволжье, Якутия, а отделившиеся (точнее — отделенные) регионы с преимущественно русским населением должны образовать «государство Русь» ( «Республика Русь»).

«Казачьи сепаратисты» считают, что от России должны отделиться Донский и Кубанский регионы, которые должны образовать «Казачью республику». Как вариант они считают, что в состав «Казачьей республики» должны войти все регионы, на территории которых в прошлом существовали структуры казачьих войск (включая Астраханскую и Оренбургскую области Российской Федерации). «Казачьи сепаратисты» утверждают, что казаки — это народ, который не имеет никакого отношения к русскому народу и ни в коем случае не может считаться субэтносом русского народа. Как правило, сторонники «казачьего сепаратизма» считают, что казаки — это народ, который на протяжении веков угнетался Россией и русским народом.

«Русские сепаратисты» считают, что Андрей Власов, Петр Краснов, Андрей Шкуро воевали на стороне Гитлера за «освобождение русского народа от жидовского советского ига». По их версии, Россия, которую «хотели освободить» «власовцы и “красновцы», в тот период находилась под оккупационной «жидовской властью атеистов-большевиков». По этой причине (согласно их патологической логике) нельзя утверждать, что те кто пошёл за Власовым и Красновым воевали против России, воевали против своего Отечества. Они считают что власовцы и красновцы были настоящими «православными воинами», которые воевали за освобождение своего Отечества, в отличие от тех советских солдат и офицеров, которые не захотели повернуть оружие против своей Отчизны.

«Русские сепаратисты» пропагандируют следующий взгляд на современное российское государство: Российская Федерация — это правопреемница оккупационной «жидовской советской власти», нынешняя власть — это власть оккупационная по отношению к русскому народу.

«Казачьи сепаратисты» обычно относятся с симпатией к Власову и власовскому движению, но в пропаганде антироссийских, антигосударственных взглядов обычно акцентируют внимание на деятельности «героев казачьего народа» Краснова и Шкуро. Характерно, что большинство «казачьих сепаратистов» генерала фон Паннвица считают «истинным казаком» и «героем казачьего народа». По мнению «казачьих сепаратистов», если бы Гитлер победил во Второй мировой войне, то Краснову и Шкуро удалось бы создать независимое казачье государство. И они считают, что в наше время необходимо продолжить «святое дело» Краснова и Шкуро по созданию «казачьего государства». И, разумеется, «казачьи сепаратисты» считают, что власть Российской Федерации на казачьих землях — это «оккупационный режим», занимающийся «угнетением казачьего народа».

И «русские сепаратисты», и «казачьи сепаратисты» не любят говорить о том, что русская белоэмиграция (включая белоказаков) участвовала в борьбе против германского нацизма [7]. Это для них — запретная тема, табу. Ведь участие значительной части белоэмигрантов в борьбе против нацизма и союзных ему режимов фактически означает, что эти люди во Вторую мировую войну выступили на стороне Советской России, признав её своей Отчизной.

Между тем, участие белоэмигрантов в борьбе против нацизма, в борьбе, которая шла не только в Европе, но и в Африке и даже в Азии, до сих пор остаётся малоизученной темой.

Здесь будет уместно привести слова адмирала М.А. Кедрова, который командовал в 1920 году врангелевским флотом: «Немцам не удалось увлечь за собой нашу эмиграцию — только единицы пошли за ними, наивно мечтая, что они, завоевывая Россию для себя и готовя русский народ к роли удобрения для “великого германского народа“, вернут им потерянные имения» [14].

Без сомнения, большое влияние на настроения белоэмиграции оказала позиция авторитетных иерархов Православной Церкви. «Казачьи сепаратисты» и «русские сепаратисты» в наши дни любят говорить о том? что «Русская зарубежная Церковь поддержала русское освободительное движение» (т.е. коллаборационистов-предателей). Однако на самом деле Зарубежная Церковь четко не выразила своего отношения к войне. Архиерейский Синод РПЦЗ в годы войны занял достаточно неопределенную позицию, что нашло отражение в статье газеты «Православная Русь», написанной в 1941 году архим. Серафимом (Ивановым). В статье он писал: «Хочется надеяться, что великий вождь германского народа Адольф Гитлер повторит благородный жест императора Александра I, бескорыстно помогшего в 1813 г. германской нации освободиться от власти Наполеона. Однако мы живём не в век романтизма… Поэтому мы не знаем, какой ценой придется платить России за освобождение от иудо-сатанинской власти кровавого бесчеловечного большевизма» [23].

Из этих слов видно, что в РПЦЗ изначально не питали иллюзий относительности возможности создания Гитлером свободной России. С другой стороны, первоеиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) поддержал коллаборационистов т.н. «русского освободительного движения». Однако гитлеровское руководство так и не смогло добиться от главы РПЦЗ обращения к русскому народу о содействии немецкой армии, причём митрополит Анастасий объяснил это тем, что ему неизвестны подлинные цели Германии в отношении России.

В то же время известно, что авторитетный иерарх Зарубежной Церкви святитель Иоанн Шанхайский (Максимович) (2 июля 1994 г. причисленный РПЦЗ к лику святых) совершал денежные сборы на военные нужды Советской России, служил благодарственные молебны в связи с победами Красной Армии [23].

Нужно сказать, что точно также на территории США поступал иерарх Московской патриархии, экзарх Русской Церкви в Америке митрополит Вениамин (Федченков). Известный в русском зарубежье как один из духовных лидеров Белого движения, митрополит Вениамин организовывал денежные сборы на нужды Красной Армии и служил благодарственные молебны в связи с её победами [26].

В этот же период иерарх РПЦЗ архиепископ Серафим (Соболев) в Болгарии отказывался благословлять русских эмигрантов на борьбу против России, говоря что воевать против своей родины — грех, а его ученики сотрудничали с болгарским антинацистским подпольем [23].

Возвратимся к теме участия белоказаков во Второй мировой войне. Белоказаки (как и другие русские белоэмигранты) положили на алтарь Победы немало жизней. Специального учета белоказаков, воевавших против нацистов и погибших во Вторую мировую войну, никто не вел. Кроме того, по разным причинам (в том числе по соображениям военной секретности) многие из белоэмигрантов фигурировали в документах союзных армий под другими именами и фамилиями. Поэтому идентифицировать их принадлежность к казачеству очень сложно. В частности, во Французском Иностранном легионе очень часто русские белоэмигранты переделывали свои фамилии на «французский» манер, известно также, что русские люди в легионе нередко выдавали себя за немцев и чехов. Так, полковник Ф.И.Елисеев, кубанский казак, служивший в легионе командиром пулемётного взвода, превратился в «лейтенанта Элизе» [26]. Практически те же самые причины препятствуют идентифицировать принадлежность к казачеству тех русских эмигрантов, которые участвовали в Движении Сопротивления [14].

Известный исследователь истории французского Сопротивления М. В.Ковалёв в своей статье «Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом» [20] пишет о том, что большую сложность для изучения деятельности русских белоэмигрантов по борьбе с гитлеровскими оккупантами «…создает крайняя ограниченность источниковой базы». М.В.Ковалёв отмечает: «Исследователям в первую очередь приходится опираться на материалы личного происхождения (мемуары, воспоминания, дневники, письма), которые, как и любая литература подобного рода, отличаются определенной пристрастностью и не всегда дают возможность для всестороннего изучения того или иного события. Второй по значимости группой источников являются как русские, так и французские периодические издания… Исключительную ценность представляет „Вестник“ Содружества русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции“, издававшийся в 1946 – 1947 гг. в Париже. На его страницах публиковались воспоминания об участии в подпольной борьбе, отчеты о партизанской деятельности, письма, хроники событий и т.д. Но издателям удалось выпустить всего лишь два небольших по объему номера. Крайне сложно установить даже саму численность русских эмигрантов, принимавших участие в борьбе с нацизмом. Многие из них участвовали в подпольных организациях под вымышленными или же иностранными именами и фамилиями, бесследно исчезли в концлагерях, были расстреляны нацистами, погибли в боях или пропали без вести. Большинство из тех, кто уцелел, после войны вернулось к своей прежней незаметной жизни рабочих и мелких служащих, а кто-то  покинул Западную Европу, вернувшись в СССР или перебравшись в другие части света».

Перейдём непосредственно к событиям Второй мировой войны. С нападением на Польшу союзная ей Франция вступила в войну с Германией. Одних только мобилизованных во французскую армию белоэмигрантов и их детей было не менее трех тысяч человек [7]. В первых рядах добровольцев было казачество, чьи лидеры сразу после начала войны

предложили создать казачьи части и двинуть их на фронт. Эту идею поддержали и казаки

и за пределами Франции. Так, в феврале 1940 года к французскому военному атташе в Белграде обратилось руководство объединений «Союз Казаков» и «Участники Великой Войны» в Югославии с просьбой оказать содействие белогвардейским частям, которые желали бы воевать на стороне Франции [7, 26]. В мае после нападения Германии на Францию, 250-тысячная русская община страны выставила в строй до 20 тыс. бойцов [7, 26]. Причем многие могли бы спокойно сидеть дома и не подвергать свои жизни опасности. Как писал ветеран французского Сопротивления Н.Вырубов, «ими руководило чувство долга по отношению к Франции, общности судьбы с теми людьми, среди которых мы оказались». И хотя Франция была разбита за каких-то пару месяцев, сопротивление французов нацизму продолжилось. Сторонников этой борьбы сплотил вокруг себя генерал Шарль-де Голль. В его войсках оставалось немало наших соотечественников. Причем многие белоэмигранты, оставшиеся во Франции и ее колониях, поддержали эту борьбу. Н.Вырубов писал: «Им хотелось участвовать в войне, сражаться за свою вторую Родину, с которой они были связаны культурой, и отделаться от эмигрантского ярлыка. Они не чувствовали себя связанными перемирием 1940 г., ими руководило желание внести свой вклад в достижение победы» [7].

По оценкам самих русских эмигрантов, уже тогда их численность составляла не менее десятой части от общего состава сил «Свободной Франции». В конце 1940 года они приняли участие в боях против гитлеровских союзников-вишистов в экваториальной Африке и Сенегале. После достигнутых там успехов они разгромили противника — итальянцев — в Судане и Эфиопии [7].

Немаловажную роль в антигерманской, антинацистской позиции белоказаков сыграли убеждения вождей Белого движения. И, прежде всего, генерала Антона Деникина, который сам не был казаком, но пользовался большим авторитетом среди представителей казачества. Проживая во Франции, Деникин демонстративно отказался сотрудничать с гитлеровцами и Власовым. Он находился под постоянным давлением со стороны гестапо, что не мешало ему обличать тех своих бывших подчиненных, которые пошли вместе с гитлеровцами воевать против Советской России [24]. В годы Второй мировой войны отношение к Красной Армии у Деникина изменилось кардинально. Оно стало самым доброжелательным. Антон Иванович тяжело переживал поражения и горячо радовался ее победам. Суть отношения Деникина к Красной Армии в годы Великой Отечественной войны характеризуют строки из его обращения к соратникам по Белому движению, написанные 15 ноября 1944 года по случаю 27-й годовщины Добровольческой армии: «Мы испытали боль в дни поражения армии, хотя она и зовется „Красной“, а не Российской, и радовались в дни ее побед. И теперь, пока мировая война еще не окончена, мы всей душой пожелаем ее победоносного завершения, которое обезопасит страну от наглых посягательств извне» [14, 24].

В антигитлеровской пропаганде Деникину активно помогал целый ряд соратников. Среди них — казачий генерал-лейтенант Петр Писарев (1887-1964), герой боев за Царицын в 1919 году и один из главных организаторов разгрома красноармейского конного корпуса Жлобы. С лета 1940 года, после захвата Франции нацистами, он вел подпольную работу и по поручению генерала Деникина возглавлял запрещённый «Союз добровольцев» [7, 26].

Деникин и его единомышленники считали, что белоэмигранты должны всеми силами помогать Советской России в её обороне против нацистских агрессоров, поэтому некоторые современные историки называют их «оборонцами», а их пророссийскую антигитлеровскую позицию — «оборонческой».

Генерал-майор белогвардейской авиации Вячеслав Баранов (1887-1964), бывший начальник авиации Донского казачьего войска и армии Врангеля, также занимал «оборонческую» позицию. Уроженец станицы Луганской обалсти войска Донского генерал Баранов служил в Министерстве авиации Франции, а в 1940 г. вынужен был эвакуироваться в Англию [1, 25].

Один из самых известных организаторов антисоветской борьбы на юге России, генерал от кавалерии Петр Попов (1866-1960), в 1938 г. избранный атаманом Войска Донского, наотрез отказался от предложений гитлеровцев взять на себя формирование казачьих частей для борьбы против советских войск. За что и был интернирован германскими властями (он был арестован гестапо). Его героическая позиция повлияла на настроение казачества [9, 25]

Многие казаки не только не поддержали Краснова и Шкуро, но и активно участвовали в движении Сопротивления[7, 24]. Также, очевидно, помимо позиции видных «оборонцев» на настроения казачества повлияли и слова генерала-де Голля: «Свободная Франция вместе со страдающей Россией. Сражающаяся Франция вместе со сражающейся Россией. Повергнутая в отчаяние Франция вместе с Россией, сумевшей подняться из мрака бездны к солнцу величия» [14].

Доказательством тому, что многие казаки поддержали Попова, служит тот факт, что после Второй мировой войны он дважды избирался Донским атаманом [14, 26].

Как бы там ни было, но благодаря патриотической деятельности этих людей тысячи казаков поднялись на борьбу против германского агрессора [26].

Активным участником голлистского движения Сопротивления во Франции стал командир 9-й Донской бригады генерал-майор Фёдор Марков [28]. Ветеран французского Сопротивления Н. В. Вырубов писал о своих соотечественниках, которые приняли решение воевать против гитлеровской Германии и её союзников: «После 1941 г. все изменилось: Родина подверглась нападению, само ее существование было под угрозой. Для тех, кто был воспитан в русском духе, жил в русской среде, главным мотивом участия в войне, безусловно, стала Россия. Они боролись за победу на стороне союзников» [22].

Не обошлось и без гибели видных «оборонцев». Среди них видный деятель РОВС генерал-лейтенант Павел Кусонский (1880-1941). Сам он не был казаком, но был идейным лидеров казаков проживавших на территории Бельгии, и пользовался большим авторитетом среди казачества [14, 26]. Известно, что среди участников антинацистского подполья в Бельгии были казаки-“лемносцы» [29]. После оккупации Бельгии генерал Кусонский и его соратники-казаки попали под наблюдение гестапо как эмигранты-“оборонцы». 22 июня 1941 года он резко осудил нападение Германии на СССР, за что и был арестован гестапо. Через два месяца Кусонский скончался от жестоких побоев. Однако ещё до своего ареста Кусонский успел сыграть большую роль в организации Сопротивления на территории Бельгии. Нацисты обвиняли его в том что он вёл «подрывную деятельность среди эмиграции и контактировал с бельгийским подпольем». Пророссийская антигерманская позиция Кусонского сыграла большую роль в определении настроения местного казачества [24] и белоэмигрантов в целом. Какую роль Кусонский сыграл в организации Сопротивления в стране ясно хотя бы из того, что сразу после освобождении Бельгии 30 ноября 1944 года власти этого государства с воинскими почестями перенесли его прах на почетный участок

кладбища Юкль в Брюсселе [7, 14].

Среди белоэмигрантов, участвовавших в движении Сопротивления, было много тех, кто попал под влияние левых идей [28]. Но были среди них и идейные противники коммунистической идеи, вступавшие в коммунистические партизанские отряды в Югославии, Франции, подпольные организации в Болгарии, исходя из сугубо патриотических и антинацистских убеждений [28].

Особенно много жизней положено на алтарь Победы над гитлеровской Германией белоказаками воевавшими в составе Иностранного легиона [26, 33]. Следует указать, что традиционными поставщиками наёмников для Французского Иностранного легиона являлись страны Западной Европы. Ситуация изменилась после 20-х ХХ столетия, когда в легионерские части влилось более 10 тысяч русских белогвардейцев [33]. Активное проникновение русских в Иностранный легион происходит в результате эвакуации частей белой армии под командованием бар. П.Н. Врангеля. Вербовкой эмигрантов, покинувших пределы нашей страны, французы занялись с первых же дней эвакуации, после того как в ноябре 1920 г. генерал Петр Врангель со своей армией пересек Черное море и прибыл в Турцию. Первые записи в Иностранный легион были уже в турецких портах. Запись во французский Иностранный легион активно велась в Галлиполи, Лемносе, Константинополе, где находились беженцы и эвакуированные части Русской армии [22,31]. Полковник русской армии В.К. Абданк-Коссовский писал: «Ранее других в историю русского зарубежного воинства вошел французский Иностранный легион. Не успела русская эскадра с войсками ген. П.Н. Врангеля войти в Константинополь и стать на якорь в бухте Мод, на кораблях появились вербовщики в легион. С этого времени тысячи русских офицеров, солдат и казаков провели долгие годы военной страды под знаменами пяти полков легиона» [22].

Известно, что офицеры Русской армии записывались в Легион рядовыми легионерами. Если верить книге Станислава Аусского «Казаки. Особое сословие», то были случаи когда даже генералы русской армии записывались в Легион рядовыми. Процитирую главу «Русские и казаки во Французском иностранном легионе» из вышеупомянутой книги Станислава Аусского: «Многие казаки приняли решение поступить в Легион во время пребывания в чаталджинских лагерях и на Лемносе. Туда принимали всех — и рядовых, и офицеров. Вот типичный диалог начала 1920-х годов:

 

«Полковник (новобранцу): Скажите, а чем Вы занимались раньше, в гражданской жизни?»

 

Рекрут: Осмелюсь доложить, господин полковник, я был генералом».

 

В 1920-е годы русские и казаки составляли 12% легионеров, т.е. превосходили число французов почти вдвое» [4]. В одном из приказов по Донскому корпусу объявлялось, что в результате соглашения генерала Врангеля и командира французского корпуса производится запись казаков на службу во французский Иностранный легион. В нем указывалось, что «умеющие ездить верхом могут быть отправлены во французскую армию в Леванте (на Ближнем Востоке), ведущую операции в Киликии». Записалось до 3 тыс. казаков, с которыми в Марселе был заключен контракт на 5 лет [31]. По данным разных исследователей, самым крупным белогвардейским поступлением в легионеры стала запись солдат армии Врангеля в конце 1920-го — начале 1921 г. Однако, были и менее «крупные» волны русских солдат, офицеров и казаков в Легион. По сведениям подполковника Э. Гиацинтова, в рядах французского Иностранного легиона в период до 1930 года служило около 10 тысяч русских [33]. Упомянутый выше исследователь Сергей Балмасов, ссылаясь на данные белоэмигранта А.А.Воеводина, приводит другие цифры: «Тысячи русских солдат, офицеров и казаков провели долгие годы в качестве простых легионеров, написав новые кровавые страницы в летописи Легиона. Известный в Чехословакии белоэмигрант А.А. Воеводин утверждает, что русских, служивших здесь в 1920–1926 гг., было 15 тысяч. Из них определенное число было из военнопленных русской армии и чинов Русского экспедиционного корпуса. К 1921 г. их было в Легионе не так много, и львиную долю русских легионеров составляли белогвардейцы [5].»

Имеются свидетельства бывших легионеров о том, что численность казаков в подразделениях Легиона доходила до 70% в общей массе русских людей [11, 26].

Вот типичная биография казака попавшего после Гражданской войны в Иностранный легион: Воронин Сергей Павлович. Кадет 6-го класса Донского кадетского корпуса. Участник 1-го Кубанского похода в Партизанском полку. С апреля 1918 г. — прапорщик. До эвакуации из Крыма — юнкер Атаманского военного училища. Находился на о. Лемнос. 9 мая 1921 г. выпущен хорунжим в лейб-гвардии казачий полк. 6 марта 1922 г. — сотник. В эмиграции во Франции. В период Второй мировой войны служил во французском Иностранном легионе. Всего в общей сложности25 лет прослужил в Иностранном легионе. Скончался 22 октября 1973 г. в Ницце [26].

Рассмотрим также биографию упомянутого выше кубанского казака Ф.И.Елисеева, воевавшего в Легионе под именем «лейтенанта Элизе».

«Федор Иванович Елисеев — не только боевой офицер, но один из наиболее крупных военных историков и мемуаристов русского зарубежья. Он оставил тысячи страниц произведений, посвященных истории полков Кубанского казачьего войска, начиная с предвоенного времени. Собственно, большую часть того, что было написано в эмиграции по истории кубанских частей, составляют именно труды Ф.И. Елисеева. Да и за исключением ряда высших руководителей Белого движения и профессиональных военных историков, пожалуй, никто другой среди русской военной эмиграции не оставил такого обширного наследия. Свод воспоминаний Ф.И. Елисеева о полках Кубанского казачьего войска, в которых ему довелось служить, по объему, степени подробности и насыщенности фактическим материалом практически не имеет себе равных в такого рода литературе и является ценнейшим источником по истории Первой мировой и Гражданской войн…» [17].

Кадровый офицер, блестящий знаток казачьей формы и оружия, структуры и истории казачьих полков, Елисеев в своих работах всегда обращает внимание на эти детали. Любовь к форме и привычка носить ее «нарядно» даже в смутное время Гражданской чуть не сыграли с ним злую шутку при встрече с донскими казаками, не поверившими ему.

Федор Иванович Елисеев родился 11 (24) ноября 1892 года в станице Кавказской Кубанского войска. Семнадцати лет от роду вступает в службу вольноопределяющимся в 1-й Екатеринодарский кошевого атамана Чепеги полк Кубанского Казачьего Войска. В 1910 году поступает в Оренбургское казачье училище и оканчивает его взводным портупей-юнкером с двумя золотыми жетонами за джигитовку и гимнастику. С началом Великой войны на Кавказском фронте (19 октября 1914 года) Елисеев непрерывно в строю: младший офицер сотни, полковой адъютант, командир сотни на Западном фронте (Финляндия), награжден шестью боевыми орденами до ордена Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом включительно. По возвращении казачьих частей на Кубань — активный участник восстания против большевиков в марте 1918 года, командир конного отряда. С сентября 1918-го и по май 1919-го он в Корниловском конном полку: командир сотни, затем командир полка, четыре раза ранен. После командования Хоперскими полками, с января 1920-го, командир 1-го Лабинского полка и командующий 2-й Кубанской казачьей дивизией (Улагаевской) при отступлении с боями к Черному морю и капитуляции Кубанской армии под Адлером и Сочи в апреле 1920 года. Плен, лагеря и тюрьмы в Екатеринодаре, Костроме, Москве и Екатеринбурге, откуда Елисеев бежит в Олонецкую губернию и летом 1921 года переходит границу с Финляндией. Атаман Финляндско-Кубанской станицы, работал на лесопильной фабрике. В октябре 1924 года, получив визы, вместе со своими казаками отбывает во Францию. В 1937-1938 годах, проживая в Шанхае, он назначен представителем Кубанского атамана на Дальнем Востоке для установления и поддержания связи с возглавителем дальневосточной эмиграции атаманом Г.М. Семеновым. В 1939 году на острове Суматра Ф. И. Елисеева застает Вторая мировая война. Он вступает офицером во французский Иностранный легион в Индокитае, участвует в боях с японцами. В 1945 году, прикрывая отход батальона легионеров в арьергарде и спасая раненого товарища, сам дважды раненный, попадает в плен. Ему шел 53-й год, это была его третья война. После освобождения в 1946 году возвращается во Францию. За службу и боевые отличия в Легионе Елисеев награждался девять раз, в том числе орденом Круа-де Герр (Военного Креста) 2-й степени с золотой звездой на ленте. Умер Федор Иванович Елисеев 3 марта 1987 года в Нью-Йорке [26].

Представляет интерес информация о национальном составе казаков-эмигрантов в Иностранном легионе. На 1924 г. по национальному составу львиная доля приходилась на русских, занимавших здесь 1-е место, на 2-м месте находились калмыки, главным образом из донских казаков Сальских степей [5,26]. Среди казаков Иностранного легиона были и кряшены (так называемые «крещёные татары»). Имеются сведения о том, что в 20-е годы ХХ столетия в «Иностранном легионе» служило не менее 300 оренбургских казаков, из них не менее сотни были татароязычные кряшены (нагайбаки) [13].

Специального учета казаков среди русских людей воевавших в Иностранном легионе никто не вел. Выше я указывал, по каким причинам трудно идентифицировать принадлежность русских легионеров к казачеству.

В руки исследователей попадают лишь отрывочные данные о численности казаков в отдельных подразделениях Легиона. Сергей Балмасов в книге «Иностранный легион» приводит архивные данные о численности казаков в составе одного из эскадронов 1-го кавалерийского полка Иностранного легиона, участвовавшего в 1925 г. в Сирийской кампании. Всего число русских в этом полку составляло 82% от численности рядовых легионеров и 33% от численности унтер-офицерского состава. В частности, в составе 4 эскадрона этого полка русскими были 5 унтер-офицеров и 128 легионеров, из которых 77 были из белой армии Врангеля (30 бывших офицеров, 14 унтер-офицеров, 11 солдат кавалерии и 22 казака). Всего в составе 4 эскадрона находились 5 офицеров, 15 унтер-офицеров, 156 легионеров [5].

По этим цифрам мы не можем судить служили ли в этом подразделении казаки, попавшие в Легион не из армии Врангеля, а из других белогвардейских формирований.

Вообще, доходящая до современных исследователей информация о русских людях служивших в Иностранном легионе очень скудна, и по ней, как правило, невозможно определить: 1) принадлежность легионеров к казачеству; 2) были ли эти легионеры во время службы в Русской армии офицерами.

О многих русских легионерах, служивших в Иностранном легионе, нам ничего неизвестно кроме воинских должностей, которые они занимали в Легионе, датах смерти и местах гибели [26].

На момент начала Второй мировой войны многие русские продолжали служить во Французском иностранном легионе, а многие вступили в него, когда Германия объявила войну Франции [14, 26], как это сделал знаменитый казачий поэт и историк казачества Туроверов.

Туроверов Николай Николаевич родился 18 (30 по н. ст.) марта 1899 г. в станице Старочеркасской области Войска Донского, в старинной казачьей семье. Служил в лейб-гвардии Атаманском полку, где был произведен в урядники, затем служил в Новочеркасском военном училище. В годы Гражданской войны воевал в составе партизанского отряда полковника Чернецова, четырежды был ранен. Был произведен в подъесаулы. В 1920 г. эвакуировался на о. Лемнос, а затем в Сербию. Около 1922 г. переехал в Париж, где, работая по ночам грузчиком, окончил Сорбонну. Одновременно публиковался в журналах «Атаманский вестник», «Родимый край», «Казачий журнал», «Станица» и др. Активно участвовал в работе кружка казаков-литераторов, оформившегося в 1937 г. В начале Второй мировой войны записался во французский Иностранный легион, в составе которого героически сражался в Африке. Был награждён боевым французским орденом. После войны, в 1945 г. вернулся в Париж, где много лет работал клерком в банке. В 1946 г. был одним из организаторов Кружка Любителей Русской Военной Старины. Скончался 23 сентября 1972 года в парижском госпитале Ларибуазьер. В эмиграции опубликовал 5 сборников стихов: «Путь» (1928) и четыре под названием «Стихи» (1937, 1939, 1942, 1965) [26].

По мнению исследователя истории Оренбургского казачества Максима Глухова-Ногайбека, численность белоказаков, воевавших в составе Иностранного легиона во Вторую мировую войну, составляло несколько тысяч человек, из них не менее трёх сотен — казаков Оренбургского казачьего войска [13].

В любом случае, скорбный счет казаков и других русских людей, воевавших в Легионе против гитлеровской Германии и её союзников, идет на многие тысячи. Очень много могил оставили легионеры на полях сражений Второй мировой. По свидетельству участников тех событий, «могилы павших русских разбросаны по всему боевому пути войск „Свободной Франции“: Абиссинии, Сирии, Египту, Ливии, в Тунисе, Италии и Франции» [7].

Максим Глухов-Ногайбек в своей статье [13] пишет о том, что 5 оренбургских казаков, ранее участвовавших в Гражданской войне на стороне Колчака, воевали в батальоне князя Дмитрия Амилахвари в составе Иностранного легиона, пройдя путь от Норвегии до Эфиопии. В мае-июне 1940 г. они участвовал в десанте 2-го батальона 13-й полубригады Французского иностранного легиона в районе Нарвика (Норвегия). 2-м батальоном после смерти французского командира стал командовать грузинский князь Дмитрий Амилахвари. Благодаря ему была успешно осуществлена переправа легионеров через реку Ромбакен. В начале июня 1940 г. батальон еще неделю активно наступал на позиции гитлеровцев в Норвегии. Из-за наступления легионеров немецкий десант попал в очень сложное положение. Однако Легион понадобился в самой Франции. Переброшенный на французское побережье, батальон Амилахвари геройски сражался. Однако танковые атаки гитлеровцев из-за отсутствия противотанковых средств отбивать было нечем. После тяжелых потерь батальон Амилахвари был через неделю, в том же июне 1940 г., эвакуирован в Англию. Сюда же прибыл генерал-де Голль, взявший в свои руки руководство силами французов, не признавших разгрома Франции. Амилахвари его поддержал, но половина 13-й полубригады Легиона не признала власть-де Голля и уехала из Англии. Вскоре силы «Свободной Франции», куда вошла и верная-де Голлю часть Легиона с Амилахвари, высадились во французской тропической Африке, захватив Габон, Камерун и другие территории, после чего легионеров перебросили в Эфиопию.

Есть сведения об участии белоказаков в боевых действиях в 1945 г. против японцев в составе 5-го полка Иностранного легиона, созданного в 1930 г. в Индокитае [13].

Следует указать, что новая волна белоэмигрантов вступила в войска-де Голля в конце 1942-1943 годах, когда союзники освободили Северную Африку, где проживали тысячи наших соотечественников. По данным разных авторов, во время оккупации французских территорий в Северной Африке в магрибском Сопротивлении приняли участие, как минимум, несколько десятков русских людей. После освобождения этих территорий по меньшей мере несколько десятков русских людей присоединились к так называемой Северо-Африканской армии (C.F.A.) [14]. В своих мемуарах, изданных в послевоенном Париже, известный русский эмигрант В.Алексинский писал о том, что во французских частях генерала-де Голля в Северной Африке воевало много русских, которые отличились в боях в Тунисе [33]. Имеются сведения, что среди добровольцев присоединившихся к армии-де Голля в Северной Африке были и казаки [13]. Следует отметить тот факт, что многие русские группы французского Сопротивления, в составе которых воевали и казаки, образовались именно после 22 июня 1941 года. Например, «Русская патриотическая группа» в Ницце, вошедшая впоследствии в «Союз русских патриотов», который представлял собой многочисленную разветвлённую сеть подпольщиков и партизан. В составе «Русской патриотической группы» были донские и уральские казаки [13, 26].

Небезынтересен тот факт, что русские эмигранты Ниццы обратились к представителям СССР с такой петицией: «Мы глубоко скорбили, что в момент вероломного нападения Германии на нашу Родину были физически лишены возможности находиться в рядах доблестной Красной Армии. Но мы помогали нашей Родине работой в подполье. И нас, патриотов, не сломили не застенки правительства Виши, ни убийства наших людей гестапо. Сердцем, своей душой и жертвенностью мы всегда будем с нашим народом. С восторгом, с изумлением и гордостью мы следили за его борьбой, в которой героическая Красная Армия и её славный вождь Сталин покрыли себя бессмертной славой — они первыми нанесли врагу сокрушительный удар… Стало ясно, что путь один: к объединению и слиянию с Родиной. А значит, и долг перед ней один: отдать все свои силы на восстановление Родины и для посильного ей служения» [14].

И эти слова отражали мотивы тех, кто боролся против общего врага вдали от родной земли. Члены «Союза русских патриотов» участвовали во всех сферах подпольной работы: были связными между разными группами в городах и партизанами, содержали конспиративные квартиры, спасали сбитых летчиков стран антигитлеровской коалиции, сражались в партизанских отрядах, участвовали в акциях саботажа, собирали дл англичан и американцев разведывательные данные. Кроме того, они устраивали побеги советских военнопленных, укрывали их, снабжали документами, продуктами и гражданской одеждой, выполняли работу связных и переводчиков в движении Сопротивления. В составе «Союза русских патриотов» воевали донские и уральские казаки [25].

Особенно полезной была агитационная работа белоэмигрантов «Союза русских патриотов» среди подразделений предателей-власовцев ввиду ожидавшейся высадки союзников во Франции. Во Франции таких подразделений было немало. Большинство пленных записались к Власову, оказавшись в безвыходном положении: голодная смерть в концлагерях или служба врагу. Надев немецкую форму, многие из них осознавали всю мерзость своего поступка и искали лишь место и время, чтобы повернуть своё оружие против ненавистного гитлеровского режима. «Союз русских патриотов» очень преуспел в работе с власовцами. Под влиянием его агитации они массово переходили на сторону союзников и Сопротивления [7, 14, 26].

Причем многие русские люди приехали сражаться против нацистов из других стран. По словам В.Алексинского, «они могли там спокойно жить, не рискуя своей жизнью. Кое-кто для этого пробирался в “Свободную Францию“ через Испанию, попадая в тюрьмы, но многие добивались своего. У меня были русские товарищи из Китая, Индии, Сирии, Палестины, Египта, Филиппин и Аргентины» [14].

Так, известно, что для участия во французском Сопротивлении из Китая прибыли оренбургские казаки Айтуганов и Ревяко и сибирский казак Емельянов [13]. Известно также, что из Испании воевать против немецких оккупантов во Францию прибыли оренбургские казаки Мурзин и Иванов, про которых известно, что ранее они воевали на стороне Франко против республиканской Испании [13]. Также стоит упомянуть и то, что для участия во французском Сопротивлении из Турции прибыли кубанские казаки, которые когда-то  были наёмниками в одном из вооружённых формирований Кемаля Ататюрка, а потом перебивались случайными заработками в Константинополе [26].

Возникали и ситуации когда в одном отряде воевали белоказаки и казаки-красноармейцы бежавшие из немецкого плена [13].

Многие из белоэмигрантов, идя на опасную борьбу, руководствовались девизом: «Не красный, не белый, а русский!» [7].

Показательна судьба героя Сопротивления, казака села Нижнеозерное Илекского района Оренбуржья Степана Евгеньевича Сапожникова. С девятнадцати лет в рядах красных казаков он сражался с басмачами на Туркестанском фронте. Поступив в военное училище, он стал кадровым офицером–артиллеристом. Участвовал в обороне Севастополя. Когда из всего дивизиона уцелело одно единственное орудие, Сапожников сам стал у прицела и крушил захватчиков пока не кончились снаряды. Тяжело раненного офицера немцы захватили в плен. Позже его с другими военнопленными отправили во Францию для работы в шахтах. Ему удалось бежать и влиться в ряды Сопротивления. Вскоре советский майор возглавил партизанский отряд, всячески вредивший гитлеровцам, совершавший дерзкие диверсии на транспорте, уничтожавший немецких солдат и полицаев. За голову командира отряда гитлеровцы назначили большую премию. Сапожников попал в засаду и погиб в бою. Среди бойцов отряда Сапожникова были и белоказаки, эмигрировавшие во Францию после поражения в гражданской войне в России [13].

Русские эмигранты участвовали во всех крупных операциях движения Сопротивления, в том числе в Парижском восстании в августе 1944 года. Бойцы «Союза русских патриотов» освободили здание советского посольства на улице Гренель. Это было глубоко символично, особенно освобождение здания советского дипломатического учреждения. Таким образом, белоэмиграция показывала, что она готова к диалогу с советскими властями и прекращает борьбу против Советской России [7, 14].

Имеются сведения о том, что среди участвовавших в этой операции белоэмигрантов были донские и оренбургские казаки [13].

Кроме того, бойцы «Союза русских патриотов» захватили резиденцию организованного гитлеровцами Управления по делам эмиграции. Операции подобного рода русские люди проводили специально — чтобы разделаться с предателями русского народа, «паршивыми овцами» в своем «стаде» [7, 14].

Созданное нацистами Управление по делам эмиграции возглавлял крайне правый белоэмигрант Юрий Сергеевич Жеребков — внук одного из генерал-адъютантов Николая II [14]. Еще в 1940 году он призвал нацистов уничтожить СССР и навсегда устранить «советскую угрозу». Жеребков был из тех белоэмигрантов, которые готовы были на союз «хоть с чертом, но против большевиков». Жеребков заявлял, что только А. Гитлер может знать, «что будет с Россией, какие формы правления ей понадобятся» [21]. Видимо, исходя из этого, Жеребков обосновал свое видение перспектив России после ожидаемого падения большевизма: «В интересах России, в интересах русского народа, нужно, чтобы немцы сами или же при посредстве ими же руководимого русского правительства в течение ряда лет вели русский народ. Ибо после тех экспериментов, какие жидовский Коминтерн производил в течение четверти века над русскими, только немцы могут вывести их из полузвериного состояния» [34]. Жеребкова прославил произнесенный им панегирик в отношении нацистского лидера: «Адольф Гитлер — спаситель Европы и ее культуры от жидовско-марксистских завоевателей, спаситель русского народа, войдет в историю России как один из величайших ее героев» [26, 34]. Французские и русские патриоты приговорили Жеребкова к смерти, но он постоянно ускользал из их рук. Во время Августовского восстания 1944 года его должна была захватить специально организованная группа белоэмигрантов, в составе которой были и казаки [26]. Но Жеребков вновь ускользнул и всплыл в безопасном месте, в Испании [7,18,26].

Белоказаки участвовали и в рядах итальянского Сопротивления. В частности, они сражались в партизанских отрядах. Так, белоказаки были среди участников группы сопротивления, лидером которой был белоэмигрант Алексей Флейшер (1902-1969) [26]. Алексей Николаевич фон Флейшер был выходцем из обедневшего дворянского рода. Воспитанник кадетского корпуса, он оказался в эмиграции, когда ему было всего 17 лет. За долгие годы жизни на чужбине многое испытал и во время войны твердо решил принять участие в борьбе с врагами своей родины. Группа Флейшера совершала вооруженные вылазки. Несколько раз группа была на грани гибели. Член группы Флейшера князь Виктор Сумбатов на своей квартире в Риме оборудовал убежище для лиц, скрывающихся от тайной полиции и бежавших советских военнопленных. Группа Флейшера переправляла советских военнопленных в итальянские партизанские отряды. Казаки, участвовавшие в группе Флейшера, использовали квартиру Сумбатова как перевалочную базу, в частности, скрывались в ней после вооружённых вылазок [26]. Семья Сумбатова перебивалась с хлеба на воду, поскольку численность жильцов убежища постоянно увеличивалась. Они давали каждому беглецу еду и гражданскую одежду, буквально отрывая от себя. Так, Сумбатов раздал им свой гардероб до последней рубашки [7, 26]. Член группы Флейшера оренбургский казак Литвинчук (после эмиграции из Харбина в Италию носил фамилию «Литвин») был арестован гестапо. Дальнейшая судьба Литвинчука неизвестна.

Одной из баз группы Флейшера была вилла сиамского посольства, в котором сам Флейшер числился метрдотелем. Участник одного из партизанских отрядов А. В. Коляскин писал о Флейшере: «Этот честный и смелый человек помогал своим соотечественникам бежать на волю и снабжал их всем необходимым, включая оружие» [26]. Когда (уже после освобождения Италии от фашистов) в Рим прибыл советский уполномоченный по репатриации, он увидел что во дворе сиамского посольства были построены 182 спасенных группой Флейшера бывших советских военнопленных, в том числе 11 офицеров. Все они отправились на родину. Получил советское гражданство и вернулся в Россию и сам герой итальянского Сопротивления А. Н. Флейшер [37].

Второй по количеству участников после французской была русская эмигрантская группировка в вооруженных силах США. Имеются сведения о том что в американской армии служили казаки-“лемносцы» [28]. Нужно сказать, что симпатии к государству США у многих казаков появились ещё во время пребывания на Лемносе.

Донской казак Иван Сагацкий писал в своих воспоминаниях о том, что французы, великодушно принявшие Русскую Армию и давшие ей в первое время убежище, в скором времени стали употреблять разные меры, направленные на «распыление» сил белой гвардии: «Французы начали теперь предпринимать ряд мер, подрывающих авторитет русского начальства. Возможно, что французскому командованию становились не под силу расходы на пропитание армии, а может быть, это происходило под влиянием международной политики, становящейся благорасположенной к большевикам. Со временем отношения французов к казакам стали портиться и перешли в открыто враждебные. Оставшиеся у казаков вещи продавались ими за бесценок местным жителям. Мысли большинства сводились в это время к тому, чтобы не заболеть от голода». Сагацкий пишет о том, что внезапно помощь поступила со стороны, откуда её вовсе не ожидали: «И неожиданно настоящими друзьями оказались американцы. Помощь их Красного Креста Белой армии на Лемносе приходила ощутительно, быстро и без шумихи» [32]. Можно предположить, что уже в то время какое-то небольшое количество казаков эмигрировало в США. Однако большая часть казаков оказавшаяся к началу Второй мировой войны в США переселилась туда значительно позже. К концу 1930-х годов в эту страну в поисках лучшей жизни переехали очень много русских людей из Западной и Южной Европы (Балкан). Так, известно, что в 1920-1930-х гг. значительная часть проживавших в Болгарии русских беженцев переехала на американский континент [2, 14].

К началу Второй мировой войны численность русских людей в США доходила до 200 тысяч человек. По мнению Прохорова Ю. И. [26], казаков среди них было не менее пяти тысяч человек. С началом войны многие казаки в США вернулись к привычному ремеслу и пошли в армию. В армии США во время Второй мировой войны служило не менее двух тысяч казаков [26]. Многие из них отдали свои жизни в борьбе с державами гитлеровской коалиции. Среди белоказаков, проживавших в США, многие пошли служить в американскую армию после патриотических пророссийских выступлений митрополита Вениамина (Федченкова), экзарха Русской Православной Церкви в США [26].

Митрополит Вениамин пользовался большим авторитетом среди казачества и всей русской эмиграции как участник Белого движения, принимавший деятельное участие в поддержании боевого духа Русской армии генерала Врангеля. Митрополит Вениамин после начала Великой Отечественной войны по благословению и примеру Патриаршего Местоблюстителя Московского митрополита Сергия постоянно выступал с призывами к русской эмиграции забыть внутренние политические разделения и юридические разногласия и оказывать всестороннюю помощь России. Сразу после нападения Германии на Россию, 22 июня 1941 года, в храме Серафимовского подворья Русской церкви в Нью-Йорке владыка Вениамин отслужил молебен Всем святым, в земле Российской просиявшим, о даровании русскому народу победы над нацистами. При этом он взял на себя великую пророческую смелость и ответственность заявить, что начало войны в день памяти русских святых является положительным знаком, по Промыслу Божию тяжелые испытания закончятся победой и добром для Православной Церкви и Родины. 2 июля 1941 года митрополит Вениамин выступил в Нью-Йоркском комплексе Медисон-сквер-гарден (Madison Square Garden) на огромном митинге, состоящем в основном из эмигрантов. В своей речи он, в частности, сказал: «Я не политик, а простой наблюдатель. Но всякий знает, что момент наступил самый страшный и ответственный для всего мира. Можно и должно сказать, что от конца событий в России зависят судьбы мира… И потому нужно приветствовать намерение Президента и других государственных мужей о сотрудничестве с Россией в самый ближайший момент и во всякой форме. Вся Русь встала! Не продадим совесть и Родину!» Митрополит Вениамин (Федченков) участвовал в работе комитетов по сбору пожертвований, разъезжал по стране, выступая с речами и проповедями [26].

На позицию многих представителей казачества в США оказала влияние и деятельность бывшего царского генерала В. А. Яхонтова. В США особой популярностью пользовались публичные выступления В. А. Яхонтова. 60-летний генерал рассказывал своим слушателям о событиях Второй мировой войны, разъяснял оборонительный характер этой войны для Советской России, значение победы России для судеб всего человечества. Яхонтов только в 1942 г. выступал более 220 раз [14,26].

В США в годы Великой Отечественной войны широко развернулась пророссийская деятельность той части русской эмиграции, которая группировалась вокруг Американо-русского общества взаимопомощи (АРОВ), деятельность которого была направлена на оказание помощи Советской России. Белоэмигранты проводили массовые митинги и собрания, был организован сбор средств и теплых вещей для Красной Армии. В начале войны композитор С. В. Рахманинов дал большой концерт, сбор от которого был передан в фонд Красной Армии. Сохранилось его письмо, направленное вместе с большой суммой денег в советское консульство: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу! Сергей Рахманинов. 25 марта 1942 года» [14]. Можно предположить, что патриотическая позиция Рахманинова оказала большое влияние на настроения казачества и многих белоэмигрантов в США.

Знаменитый русский скульптор С. Т. Коненков, который в это время жил в США, рассказывал, что выходцы из России организовали 40 отделений Комитета помощи Советской России. Только в Нью-Йорке разборкой и комплектованием одежды, предназначенной для посылок, занималось 500 человек [14].

Во вторую мировую войну белоэмигранты воевали и в рядах британской армии [7,13,14,26,29]. Многие казаки в Британию и США попадали через Китай. В 1921г большое число казаков в результате завершения Гражданской войны на Дальнем Востоке оказались в Китае в роли беженцев. Для добычи пропитания многие казаки вынуждены были

служить наёмниками у тупанов (китайских губернаторов провинций), участвуя в междоусобных войнах региональных политических лидеров в Китае [8, 26]. Бежавшие из России казаки осели в Харбине, Шанхае, Тяньзине и других городах, однако многие из них двинулись дальше в поисках лучшей судьбы. Казаки из Китая переселялись в США, Западную Европу (включая Британию), в Австралию[26]. Есть сведения о том, что белоказаки воевали во Вторую мировую войну в составе британского элитного спецподразделения САС [13]. В этой связи представляет интерес информация о том, что полковник Сибирского казачьего войска Н.П.Солнцев принимал участие в боевой подготовке офицеров спецподразделения САС [26].

Николай Павлович Солнцев (он же Nicholas Solntseff) родился 1 декабря 1892г. в Омске, полковник Сибирского казачьего войска. С 1925 г. служил в Шанхайской муниципальной полиции [15, 26]. Был известным в русской эмиграции Китая общественным деятелем, вице-председателем собрания казаков в Шанхае. После Второй мировой войны перебрался в Австралию, где был избран атаманом [26].

Дермот О'Нил известен как инструктор спецподразделения САС во Вторую мировую войну. Эрик Сайкс и Уильям Фейрбейрн также известны как инструкторы спецподразделений, специалисты по ножевому бою. Имеется информация [40] о том, что Николай Солнцев участвовал в разработке боевого кинжала Ферберна-Сайкса (англ. Fairbairn-Sykes fighting knife, F&S fighting knife) — самого известного боевого кинжала периода Второй мировой войны, использовавшегося в британских спецподразделениях. Участвовали белоказаки и в высадке в Нормандии [13,29].

На территории Чехии и Словакии в антигитлеровском подпольном движении участвовали казаки-“лемносцы» [28]. Известно, что 14 октября 1921 г. из населённого пункта Кабакджа (Турция) французским командованием в Чехословакию было переправлено 959 казаков [10,26]. Однако в дальнейшем большая часть этих казаков оказалась в других странах Европы (Франции, Германии, Бельгии, Венгрии), а часть направилась на американский континент (Северную и Южную Америку). Оставшиеся казаки рассеялись по населённым пунктам Чехии, Моравии и Словакии [26]. В Словакии целая группа белоэмигрантов участвовала в деятельности подполья и партизанских отрядов. Сергей Балмасов пишет о том, что среди них был белоэмигрант по фамилии Макеев [7]. Максим Глухов-Ногайбек в своей статье пишет о том, что участником одного из партизанских отрядов в Словакии был оренбургский казак по фамилии Макеев [7]. По всей видимости, оба автора имеют в виду одного и того же человека. Среди участников Сопротивления в Словакии были казаки которые ранее до войны были членами Венгерской (Будапештской) общеказачьей станицы [26]. По признанию самих словаков, русские эмигранты приняли активное участие в боевых действиях против оккупантов [14, 26].

Говоря о состоянии белой эмиграции на Балканах в период Второй мировой войны, стоит указать что не далеко не все белоэмигранты вступали в «Русский корпус». Нередко бывало так, что если отцы шли служить нацистам, то сыновья и дочери отправлялись в подпольщики и партизаны [7, 14]. Впрочем, такая ситуация (когда дети коллаборационистов становились подпольщиками и партизанами) была характерна и для других стран Европы [14]. Историк Юрий Цурганов видит следующие причины в том, что позиция отцов и детей в эмиграции зачастую сильно различалась. Дело в том, что дети эмигрантов либо были вывезены родителями из России в юном возрасте, либо родились уже за рубежом. Они, как правило, не сохранили собственных воспоминаний о революции, Гражданской войне, военном коммунизме и красном терроре. Большевизм был для них довольно абстрактным понятием. Негативное восприятие этого социально-политического явления базировалось главным образом на информации, почерпнутой из белоэмигрантской печати и устных рассказов представителей старшего поколения. Юрий Цурганов пишет: «Отрицательный образ большевизма, очевидно, не мог заслонить идеализированного образа России, создававшегося той же эмигрантской печатью и старшим поколением российского зарубежья. В результате складывалось мировоззрение и система ценностей, в соответствии с которой далекая и неизведанная родина требовала защиты от внешней агрессии вне зависимости от господствующего в ней политического режима»[34].

В Югославии, а именно в Белграде, во время войны действовала подпольная организация «Союз патриотов», в которую входили главным образом представители русской молодёжи (второе поколение эмиграции). Одним из участников «Союза патриотов» был сын астраханского казака и сербской крестьянки Владимир Селезнёв [26]. Союз поддерживал тесные связи с югославскими партизанами, переправлял к ним добровольцев, в том числе и бежавших из фашистских лагерей советских военнопленных. Руководитель Союза

Федор Высторопский был арестован и героически погиб в августе 1944 году [26]. Среди титовских партизан также воевало несколько десятков русских казаков [28].

Нападение Гитлера на СССР, ассоциировавшийся у многих жителей Балкан с защищавшей их прежде Россией, дало мощный импульс к возникновению партизанского движения. Уже 22 июня 1941 года в Болгарии и Югославии были образованы первые вооруженные отряды местного Сопротивления. Через год они разрослись и стали мощной организованной силой. Еще через год партизаны контролировали значительную территорию, отвлекая на себя около 30 вражеских дивизий [7,14]. Историк Леонид Решетников, известный в России и зарубежом как как учёный-балканист и исследователь белогвардейской эмиграции, в книге «Русский Лемнос» пишет о наших соотечественниках, которые по разным причинам записывались в сформированные гитлеровцами воинские части: «Трагична судьба этих людей. Они считали, что воюют за свободную Россию. Мотивы, толкнувшие их на сотрудничество с немцами, объяснимы, но они не могут опровергнуть исторически неоспоримую истину: находясь во вражеской армии завоевателя, ставящего своей целью уничтожение твоей Родины, порабощение своего народа, нельзя принести своему Отечеству пользу, а тем более свободу» [29].

Имеются сведения о том, что многие русские люди, записавшиеся по разным причинам в гитлеровский «Русский корпус», осознавали мерзость своего поступка и понимали правоту партизан сражавшихся в рядах антигитлеровского сопротивления. Известно, что 20 сентября 1943 года 1-й полк «Русского корпуса» получил предложение от лидера сербских монархистов ( «четников») Дражи Михайловича заключить тайное соглашение против оккупантов. В случае если предложение будет отклонено, руководитель «Королевской армии в отечестве» обещал полностью разгромить полковые гарнизоны [14, 36].

Историк Юрий Цурганов в своей книге «Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша» пишет: «Командование корпуса не поддержало предложение и, несмотря на то что угроза четников осталась только угрозой, морально-политическое состояние русских ухудшилось — они симпатизировали Михайловичу, понимали правоту его дела» [36].

Характерно, что на фоне побед Красной Армии у русских эмигрантов по нарастающей увеличивались симпатии к Советскому Союзу. Как отмечалось в отчёте Дирекции полиции Болгарии за август 1943 г., это объяснялось во многом тем, что «эмигранты помнят о своём русском происхождении, русские радуются победам Красной армии даже тогда, когда боятся большевизма» [28]. О существовании просоветских настроений говорится в докладе начальника Варненской областной полиции за февраль 1943 г.: «После Сталинграда русские во вверенной мне области всё более начинают отождествлять большевистские войска с русской армией» [28].

Л.Решетников рассказывает о том, что 1980-90-е годы встречался в Югославии и Болгарии с русскими эмигрантами и их детьми. По его словам, они «рассказывали, с какой радостью воспринимали многие белые офицеры и казаки победы Советской армии» [29]. Показателен тот факт, что в Югославии в 1945 г., по официальным данным, более шести тысяч русских эмигрантов подали заявления о своем желании принять советское гражданство [12]. Разумеется, офицеры и рядовые казаки служившие в «Русском корпусе» не могли остаться в стороне от этих просоветских настроений в среде белой эмиграции. «Русский охранный корпус» самовольно покинуло около тысячи человек, уволено по рапортам свыше трёх с половиной тысяч [29]. При увольнении по рапортам часто официальной причиной увольнения указывалось — «по болезни» [14]. Многие офицеры и рядовые казаки «отошли в сторону», испытав внимание гестапо [29]. Если на 12 сентября 1944 г. в корпусе состояло 11197 человек, то на 12 мая 1945 г., т.е. к моменту капитуляции, осталось около 4500 человек[28].

Говоря о настроениях белоэмигрантов в Болгарии накануне Второй мировой войны, нельзя забывать о том что во время сентябрьского коммунистического восстания 1923 году в Болгарии русские эмигранты подверглись террору со стороны коммунистов. После захвата восставшими города Фердинанд туда свозились арестованные коммунистами в разных населённых пунктах белоэмигранты. Болгарские коммунисты прямым текстом объявили им о том, что здесь их будут судить русские чекисты, специально для этого прибывшие из Советской России. В 1923 г. русские белогвардейцы помогли правительственным войскам Болгарии подавить вооружённые выступления коммунистов и отбить захваченные коммунистами населённые пункты. Интересен тот факт, что отдельные отряды белогвардейцев участвовавших в подавлении коммунистического восстания в Болгарии практически на 100% состояли из казаков (за исключением офицерского состава) [6, 26]. Сводному русско-болгарскому отряду (белогвардейцев и правительственных войск) удалось быстро отбить город Фердинанд, освободив до сотни взятых коммунистами заложников. Только неожиданный штурм города русско-болгарским отрядом спас несколько десятков русских от суда большевиков. Радость освобожденных русских людей была безмерной: они уже простились с жизнью [6, 26]. Понятно, что после всех этих событий трудно было бы от русских эмигрантов ожидать симпатий к Советской России. Люди которые пережили все ужасы большевизма в России – оказались вынуждены столкнуться с этим и в приютившей их Болгарии. Тем не менее в период Второй мировой войны среди русских эмигрантов в Болгарии имели место просоветские настроения [14], что доказывают приведенные выше рапорты болгарской полиции. По мнению Леонида Ходкевича (в русской диаспоре Болгарии он известен как сын полковника Белой армии), председателя Союза русских граждан — потомков белогвардейцев в Болгарии (среди членов этого общества есть и потомки донских казаков) отношение большинства представителей русской эмиграции в Болгарии к Советской России в период Второй мировой войны можно охарактеризовать словами: «Россия есть Россия, какого бы политического цвета она не была» [38]. В антинацистском партизанском движении в Болгарии участвовали проживавшие в этой стране казаки. Известно, что одним из участников подпольного антигитлеровского движения был сын кубанского казака Алексей Шелудко, позже прославившийся в Болгарии как известный химик и основатель научной школы. Алексей Шелудко родился в 1920 г. в Германии, но позже его семья переехала в Болгарию [26].

Некоторые сведения из истории казачьей эмиграции в Болгарии дают основание полагать что ещё до начала Второй мировой войны многие казаки перестали воспринимать свою Родину большевистской, и индифферентно стали относится к приставке «Советская» в названии своей страны. Следует указать, что ещё в декабре 1939 г. в отчёте полиции болгарского города Шумена указывалось, что в среде русских эмигрантов «всё более укрепляется убеждение, что СССР национализировался и его режим ощутимо двинулся вправо, перестав быть большевистским»[28]. В Болгарии к концу 1920-х гг. насчитывалось 10 казачьих станиц. Дело в том, что в 1921 г. казаки в Болгарии и Югославии принялись дружно переименовывать свои землячества в хутора и станицы, а также выбирать хуторских и станичных атаманов. Донской атаман генерал А.П. Богаевский своим приказом разрешил принимать в донские хутора представителей других казачьих войск. В марте 1922 г. Богаевский утвердил «Положение об управлении станицами и хуторами за границей». Одной из самых многочисленных станиц в Болгарии была Калединская в Анхиало,образованная в 1921 г. в количестве 130 человек. Менее чем через десять лет в ней осталось только 20 человек, причем 30 уехало в Советскую Россию. Бургасская казачья станица, образованная в 1922 г. в количестве 200 человек к концу 20-х гг. начитывала не более 20 человек, причем половина из первоначального состава вернулась домой в Россию [20,26].

Без сомнения, в последующие годы на настроения русской эмиграции повлияло смещение акцентов в советской пропаганде. В предвоенные годы Иосиф Сталин разгромив «ленинскую гвардию» ( «старых большевиков») сместил акценты с большевизма на русский державнический патриотизм. По мнению Л.Решетникова, эта новая линия Сталина «была эмиграцией замечена и думающей её частью осмысливалась» [28]. Имеются сведения о том, что значительная часть белоказаков вернувшихся из Болгарии в Россию, во время Великой Отечественной войны воевали добровольцами в Красной Армии [26]. И на мой взгляд, нет ничего удивительного в том, что многие казаки оставшиеся в странах Западной и Восточной Европы воспринимали гитлеровскую Германию в качестве агрессора и считали своим долгом воевать против неё. Дом русского эмигранта И.Ф.Рябоконя в селе Бистрица Горно-Джумайского округа Болгарии стал местом постоянных встреч партизанских руководителей. Кубанский казак И.Ф. Рябоконь первоначально не имел никакого отношения к Белой армии. Но во время гражданской войны он попал в плен к врангелевцам после чего стал на их сторону. Вместе с Белой армией он оказался в Турции, а потом в Болгарии, где работал плотником. Активный участник антинацистского сопротивления, после провала организации Рябоконь был осужден на 15 лет тюрьмы. Его освободили 9 сентября 1944 г.[26].

Небольшая часть русских эмигрантов была завербована английской и американской разведками в Болгарии. В основном это были бывшие офицеры Белой армии. К работе организованных ими подпольных групп они привлекли бывших сослуживцев-казаков. Они должны были готовить диверсии, акции по саботажу, распространению пропагандистских листовок и т. д. Наиболее активной была их деятельность в районе города Варны, где английская разведка располагала четырьмя группами. Однако все эти группы были раскрыты полицией и их члены были арестованы [14].

По мнению Л.Решетникова, не менее 100 человек из числа белых эмигрантов работали в странах Восточной Европы на советскую разведку, и минимум столько же — на разведки стран антигитлеровской коалиции) [28].

Болгарская исследовательница Цветана Кьосева пишет: «Нападение гитлеровской Германии на СССР вызывает внутреннюю дезинтеграцию среди русской общины. Часть русских поддерживает Германию. Около 2000 мужчин записывается в Русский охранный корпус, являющийся частью немецкой армии и действующий на территории Югославии. Другая часть русской общины сознательно присоединяется к антигитлеровской борьбе… В болгарских партизанских отрядах сражались М. И. Плавацкий, В. А. Юревич и др. Активно действовали в подпольных группах А. С. Белоусов, Антон Прудкин, Алексей Шелудко, Нина Тумина, Федор Клюс, Евгений Носков, Галина Тагамлицкая и др. Подавляющая часть эмигрантов осталась политически неангажированной, но с тревогой наблюдала за развитием событий. Под влиянием побед Красной армии среди них постепенно возрастают симпатии к СССР [24]. Позволю себе немного поправить болгарскую исследовательницу. Бывший мэр болгарской столицы Софии, бывший начальник морской полиции Черноморского побережья Болгарии Антон Макарович Прудкин родился в Болгарии в семье переселенца из России в 1880 г.[14], и наверно будет ошибкой причислять его к русской эмиграции. Следует указать и на то, что, по мнению Леонида Ходкевича [38], Цветана Кьосева преувеличивает количество русских эмигрантов, которые записались в нацистский «Русский корпус» в Болгарии.

Без сомнения, большое влияние на настроения русской эмиграции в Болгарии оказала позиция архиепископа Серафима (Соболева). Архипастырь пользовался большим авторитетом среди белоэмигрантов, в т.ч. среди казаков [38]. Очень важным представляется то, что в годы войны архиепископ Серафим (Соболев) отказывался благословлять русских эмигрантов на борьбу против России. Житель Болгарии П. И.Петков вспоминает: «Владыка Серафим не благословлял идти против России, говоря, что воевать против своей страны — грех» [23]. Позицией архиепископа были недовольны некоторые белые эмигранты, но пойти против его мнения они не могли. Архиепископ Серафим (в отличие от некоторых священнослужителей РПЦЗ) не служил молебнов о победе Германии. В храме, где служил владыка Серафим на литургии вплоть до прихода в Болгарию советских войск, молились также, как и до войны — «о страждущей стране Российской». Архиепископ Серафим (Соболев) препятствовал вступлению русских людей в организованные гитлеровцами воинские части. Против вступления эмигрантов в «Русский охранный корпус» выступал и ученик архиепископа Серафима архим. Пантелеймон. Известно, что бывшие учениками архиепископа Серафима церковные иерархи в годы войны сотрудничали с болгарским антинацистским подпольем [23].

Во Франции есть памятник в честь погибших в борьбе против нацизма русских, установленный на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Установили его на свои средства белоэмигранты. Сделано это было по инициативе семейства Воронко-Гольдберг, чей сын погиб в рядах французской армии [14, 16, 27, 30]. Этот памятник — памятник всем русским, погибшим в борьбе против нацизма, в том числе и белоказакам и их детям, погибшим сражаясь в рядах французской армии и в рядах антинацистского Сопротивления.

Справедливо то, что после Второй мировой войны власти Франции признали заслуги белоказаков и других русских людей в освобождении этой страны от гитлеровской оккупации. Так, с 1945 г. ряд белоэмигрантских учреждений, включая инвалидные дома (например, в Ницце), стали получать дотации от французского правительства [31].

В некоторых исследованиях современных историков и в мемуарах коллаборационистов ( «корпусников») утверждается, что через «Русский охранный корпус» прошло свыше 16 000 белых эмигрантов, и даже называется цифра 17 000. По мнению Л.Решетникова, скорее всего, эта цифра завышена за счёт добровольцев из Молдавии, Буковины и советских военнопленных [28].

Процитирую Сергея Балмасова, известного исследователя специализирующегося на «белогвардейской тематике»: «Кое-кто из современных исследователей считает, что большинство белоэмигрантов во Второй мировой войне выступили на стороне нацистов. В качестве примера они обычно приводят „Русский корпус“ на Балканах, сформированный из белоэмигрантов и участвовавший в карательных операциях против сербского сопротивления. Правда, неясно, сколько участников он насчитывал в действительности. На бумаге — 17 тыс. штыков. Однако есть данные, что строевых «корпусников» едва набиралось 9 тыс. человек. Если же учесть казачьи, власовские и эсэсовские части, то общая численность белоэмигрантов в нацистской форме не превышала 30 тыс. бойцов. К тому же надо учитывать то, что их щедро разбавляли перешедшими на сторону гитлеровцев советскими военнопленными. Следует сказать, что не меньшее, а даже большее число эмигрантов сражалось против нацизма в армиях союзников. Их можно было часто встретить также в подполье и партизанских отрядах Польши, Чехословакии,Венгрии, Румынии, Югославии, Италии и Франции. В несколько меньшей степени наши соотечественники отметились в движении Сопротивления в Бельгии, Нидерландах, Норвегии, Болгарии и Греции. Показательно, что симпатии наших соотечественников разделялись в зависимости от места проживания. Большинство эмигрантов, проживавших на территории стран антигитлеровской коалиции, включились в борьбу против нацизма. Тогда как те, кто жил в Германии и Югославии, выступили на стороне Гитлера. Причем именно на территории последней находилась та самая часть непримиримой монархической белоэмиграции, которая в своей слепой ненависти к большевикам готова была пойти по образному выражению П.Н.Краснова, «хоть с чертом“. как бы там ни было, но говорить о том, что белоэмиграция поддержала нацистов, было бы неправильно. Подобные утверждения справедливы только в отношении ее меньшей части. По крайней мере, из сотен тысяч белоэмигрантов за нацистами пошла лишь сравнительно небольшая группа» [7].

И невозможно не согласиться со словами Леонида Решетникова: «В целом русская эмиграция в Великую Отечественную войну сделала свой выбор, увидев в агрессии Гитлера против СССР не борьбу с коммунистическим режимом, а войну на уничтожение их любимой России и ее народа» [28].

Когда я писал данную статью, то столкнулся с тем что в наши дни активно замалчивается информация о том, что многие белоказаки во Вторую мировую войну воевали против гитлеровской Германии и её союзников. Информацию об этом невозможно встретить на интернет-сайтах (русско- и англоязычных) посвящённых «белогвардейской» и «казачьей» тематике. Зато на этих сайтах мы можем наблюдать следующее: в биографиях известных казаков отсутствуют описания тех периодов их жизни когда они во Вторую мировую войну воевали против стран «Оси». В частности, «цензуре» подвергаются биографии Н.Н. Туроверова, Ф.И.Елисеева, П.Х.Попова (о которых я рассказал выше). Зато практически везде на «белогвардейских» и «казачьих» сайтах мы видим апологию предателей Краснова и Шкуро.

Говоря о вкладе белоказаков в победу над нацизмом, мы не должны забывать о тех белоказаках (как бы ни было мало их число) которые воевали против гитлеровской Германии в рядах Красной Армии. Как было сказано выше, среди белоказаков были и те которые во время Великой Отечественной войны воевали за Россию в составе Красной Армии. К сожалению, это до сих пор остаётся малоизученной темой [26].

Рассмотрим биографию казака, который воевал в составе Белой армии, но перешёл на сторону «красных». Шапкин Тимофей Тимофеевич (1885-1943) — донской казак. В Белой армии был есаулом. Воевал «до последнего патрона». Взят в плен красными под Новороссийском, отправлен на польский фронт; затем воевал в Средней Азии с басмачами. Человек беспримерной личной храбрости и выдающегося таланта [3,26]. Вступив в бой против четырехсот вооруженных до зубов головорезов, он через 15 минут отбил захваченный басмачами город Гарм. Противник бежал в панике, оставив 100 человек убитыми. У Шапкина в этом бою было всего четыре бойца! Умелое использование пулемёта позволило Шапкину и его подчинённым обратить в бегство превосходящие силы противника [26]. В Великую Отечественную войну собрал и обучил в соответствии с казачьими традициями корпус, который воевал беспримерно, умножая славу казачества. В марте 1943 тяжело заболел и 22 марта скончался в госпитале Ростова-на-Дону. На момент смерти носил воинское звание генерал-лейтенанта [19, 26].

Надо отдавать себе отчёт в том, что белоказаки в рядах Красной Армии старались скрывать тот факт, что когда-то  воевали в рядах Белой Армии, по крайней мере — не афишировали этот факт своей биографии. Разобранный выше случай Тимофея Шапкина — случай особый. Он в рядах Красной Армии дослужился до генерала и при всём желании не смог бы скрыть своего белогвардейского прошлого. Рядовому же казаку, тем более — вернувшемуся из-за границы не было никакого резона привлекать внимание к белогвардейскому этапу своей биографии.

Вернёмся в прошлое и рассмотрим некоторые события 1941 года. В связи с большими потерями в частях Красной Армии и сильным снижением мобилизационных возможностей Государственный Комитет Обороны (ГКО) СССР 4 июля 1941г. был вынужден принять постановление «О формировании дополнительных кавалерийских дивизий». Позднее на основании постановлений ГКО в июле-ноябре 1941г Генштаб РККА выпустил несколько директив, согласно которым в короткие сроки необходимо было сформировать и отправить на фронт около 100 кавалерийских дивизий численностью 3 тыс. человек каждая. Эту крайне непростую задачу планировалось решить главным образом за счёт казачьих областей. При этом учитывались традиционный для казаков патриотизм и закладывающиеся с детства прочные военно-кавалерийские навыки. Население казачьих областей было хорошо подготовлено в качестве воинов-кавалеристов, в населённых пунктах казачьих областей имелось достаточное количество коней. На Северном Кавказе, на Урале, в Оренбуржье, а позже в Сибири и в Забайкалье началось в спешном порядке формирование кавалерийских дивизий [26, 35].

В казачьих областях развернувшееся с началом войны массовое добровольческое движение приобрело массовый характер. Благодаря большому числу добровольцев-казаков уже в июле 1941 г. удалось начать формирование кавалерийских дивизий в Сталинградской и Ростовской областях. Всего в боевых действиях на советско-германском фронте участвовало 75 кавалерийских дивизий, в том числе 41 казачья, включая 15 кубано-терских и 7 донских. В Уральском военном округе было создано более 10 кавалерийских дивизий в основном из представителей оренбургского и уральского казачества [13,35].

Особенностью этих кавалерийских дивизий обозначенных как «казачьи» было то, что вступавшие в них добровольцами по разным законным причинам не подлежали мобилизации в армию (пожилой, или наоборот, слишком молодой возраст, состояние здоровья, официальная «бронь», т.е. освобождение от призыва на законных основаниях, например ввиду важности профессиональной деятельности). Тем не менее, все они по зову сердца пошли на войну [35].

Имеются сведения о том, что в этих дивизиях в качестве добровольцев воевали белоказаки, в том числе вернувшиеся из эмиграции. В частности, М. Глухов-Ногайбек и Ю.И. Прохоров такие выводы делает, основываясь на воспоминаниях казаков, воевавших в этих дивизиях и их родных [13, 26]. Все эти казаки, когда-то  воевавшие в рядах Белой армии, уже не подлежали призыву из-за возраста и состояния здоровья, однако они добровольцами пошли на фронт. К сожалению, в наши дни просто нереально установить точное количество белоказаков которые во время Великой Отечественной войны воевали в рядах Красной Армии против германского агрессора.

В заключение необходимо сказать, что пропагандистская деятельность сторонников «независимых Кубани и Дона», сыгравшие в годы гражданской войны предательскую роль в отношении белого движения [29], повлияло на то, что многие казаки записались в созданные гитлеровцами для русских коллаборационистов воинские части. Казачьи «самостийники» накануне нападения Германии на Советскую Россию в своих кружках занимались мифотворчеством на тему страны «Казакии» и самобытного казацкого народа, происходившего от «истинных арийцев» готов. Главное, что их объединяло, как и объединяет всех «самостийников» вообще — ненависть к России и к русскому (своему!) народу. Они первыми бросились к германским нацистам, поняв их реальные цели: «раскромсать, уничтожить Россию как государство, а русских как нацию». К сожалению, пропаганда «самостийников», основанная на фальсификации истории под видом «исторических исследований» оказала воздействие на малообразованную часть эмигрантов-казаков, истосковавшихся в изгнании по Дону и Кубани.

В наши дни мы видим похожую ситуацию. «Казачьи сепаратисты» ( «казаки-самостийники») ратуют за раздел России, за образование «независимой Казакии» или даже

нескольких казачьих государств. Не отстают от них и «русские сепаратисты». И те и другие берут пример с «казаков-самостийников» и прочих «абсолютных пораженцев» времён Второй мировой войны которые выступали за раздел России оккупантами, за полное или частичное лишение ее государственной независимости в пользу др. государств.

И вновь мы видим что современные «казаки-самостийники» взяли на вооружение метод фальсификации истории, убеждая малограмотную молодёжь в том что казачество не имеет никакого отношений к русскому народу и что «русские для нас чужие“.“Русские сепаратисты» также берут на вооружение различные псевдоисторические теории — для обоснования идей развала России. И те, и другие хотят раскромсать Россию, лишить её государственного суверенитета. Среди молодёжи эти люди пропагандируют взгляды, согласно которым деятельность Краснова, Шкуро и Власова представляла собой «святое, правое дело». В результате многие представители русской молодёжи в наши дни считают, что необходимо продолжить «святое дело» этих предателей-коллаборантов. У проповедников подобных идей — практически неограниченные возможности для пропаганды благодаря Интернету. Пропаганда подобных антироссийских взглядов совершенно безнаказанно ведётся сразу на нескольких интернет-форумах в нескольких сообществах в социальной сети «В контакте». Необходимая почва для возникновения «пятой колонны» подготовлена. «Распропагандированная» молодёжь легко возьмётся за оружие, чтобы повернуть его против российской армии и сотрудников правоохранительных органов.

На мой взгляд, необходимо ввести запрет на антироссийскую пропаганду. Это вопрос национальной безопасности России. Однако решить эту проблему можно будет только после принятия закона о борьбе с антироссийской деятельностью. При этом в законе нужно предусмотреть суровое наказание за восхваление предателей служивших Гитлеру и за публичное одобрение их антироссийских действий в период Второй мировой войны. Кроме того, организационными мерами со стороны российского государства нужно воздействовать на мировоззрение российской молодёжи, чтобы выбить почву из-под уже созданной врагами России «пятой колонны».

На Министерство образования и науки России должна быть возложена следующая задача: в школьных и ВУЗовских учебниках истории Краснов, Шкуро, Власов и другие подобные деятели должны быть заклеймлены как предатели своей Родины. В тех главах учебников истории, которые освещают период Второй мировой войны, должна быть дана информация о тех белоэмигрантах которые во Вторую мировую войну воевали с гитлеровской Германией и её союзниками. Кроме того, глава государства (Президент России) должен возложить на Комиссию по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России следующую задачу — организовать выпуск книг, художественных и документальных фильмов, в которых раскрывалась бы истинная личина «героев», подобных Краснову, Шкуро и Власову, и героизировались бы те белоэмигранты, которые воевали против стран «Оси» (гитлеровской коалиции).

 

 

Источники и литература:

 

1. Алабин И. М., Судравский В.Д. Донской генералитет в изгнании. М., 2001.

 

2. Алексеева Е. В. Общество Единения Русских в Болгарии // http://www.vojnik.org/emigration/organisations/1

 

3. Алмазов Б.А. Мы — казачьего рода // http://borisalmazov.narod.ru/

 

4. Ауский С. Казаки. Особое сословие. М.: Олма-пресс, 2002.

 

5. Балмасов С. Иностранный легион. М.: Эксмо, 2004.

 

6. Балмасов С. Как белогвардейцы Болгарию от коммунистов спасали // Солдат удачи. – 2006. — №  3. – с. 37-43

 

7. Балмасов С. Русская белоэмиграция в борьбе против нацизма // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. – 2010. — N 2-3

 

8. Балмасов С. Русские в Китайском легионе // Солдат удачи. – 2006. — №  7. — с. 39-44

 

9. Биография генерала П.Х.Попова на сайте «Русская императорская армия» // http://regiment.ru/bio/P/125.htm#

 

10. Бобриков С., Полануер А. Бобриковы, или рассказ о жизни и судьбах Донских казаков // http://www.bobrikov.com/

 

11. Владин А. Русские в песках Марокко и Сирии (Случайное интервью) // Иллюстрированная Россия (эмигрантский журнал, издавался с 1924 по 1939 год в Париже) // http://illrossia.org.ru/inostr_legion.htm

 

12. Внешняя политика Советского Союза. Документы и материалы (январь — декабрь 1949 года). М., 1953

 

13. Глухов-Ногайбек М. Нагайбаки в гражданской войне и в эмиграции // Народы Урало-Поволжского региона: история и современность: материалы конференции. Челябинск, 2001

 

14. Иванов С.В. Русская эмиграция во Второй мировой войне // Русский офицер (Новосибирск). – 1997. — №  3-4

 

15. Список сотрудников Шанхайской муниципальной полиции (на англ. языке) // http://eis.bris.ac.uk/~hirab/smpqrs.html

 

16. Анна Феликсовна Воронко и Эдуард (Виктор) Гольдберг-Воронко // http://www.ippo-jerusalem.info/foto_Victor_Anna_Voronko. html

 

17. Примечания к воспоминаниям Ф.И. Елисеева «С корниловским конным» // http://www.dk1868.ru/history/s_korn_konn9.htm

 

18. Ю.С.Жеребков // http://rbr.lib.unc.edu/cm/indexinfo.html?type=additionalPersonalNames &value=%D0%96%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%BA%D0%BE%D0%B2%2C+%D0%AE

 

19. Интернет-сайт о генерале Т.Т. Шапкине, созданный его правнуком Ярославом // http://shapkin52.narod.ru/page1.html

 

20. Карпенко С.В. Казачьи станицы в эмиграции (1921 — 30-е гг.) // http://www.vojnik.org/emigration/3

 

21. Ковалёв М.В.Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом // http://www.sgu.ru/files/nodes/10090/035.pdf

 

22. Колупаев Ростислав, игумен. Русский след в Африке // http://www.pagez.ru/olb/213_2.php

 

23. Кострюков А.А. Архиепископ Серафим (Соболев). Жизнь, служение, идеология. М.: Изд-во «ФИВ», 2011

 

24. Кьосева Ц. Российская эмиграция в Болгарии. ХХ век // Новый Журнал. – 2007. — №  247

 

25. Пронин А. Антон Деникин: рыцарь без страха и упрека // Братишка. – 2006. – июнь. — с. 52-57

 

26. Прохоров Ю. И. Казаки за Россию // Сибирский казачий журнал (Новосибирск). – 1996. — №  3

 

27. Раздел «Зарубежная Россия» интернет-сайта «Образование и Православие» // http://www.orthedu.ru/ch_hist/hist/history-ru-/325spisok-illjustrats-.htm

 

28. Решетников Л.П. К вопросу о позиции белой эмиграции во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. // Проблемы национальной стратегии. – 2010. — №  1 (2)

 

29. Решетников Л.П. Русский Лемнос. М., 2009

 

30. Розанова И.Е. Русские участники французского Сопротивления // http://www.rp-net.ru/book/vystavki/soprotivlenie.php

 

31. Рутыч-Рутченко Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России. Материалы к истории Белого движения // http://www.biblioclub.ru/cats/main/book/47112

 

32. Сагацкий И. Лейб-казаки на Лемносе // http://www.dk1868.ru/history/sagats3.htm

 

33. Симонов Б.В. Французский иностранный легион. М.: Вече, 1998.

 

34. Сологубовский Н. Они сражались за Родину в Африке // Международная жизнь. – 2011. — май

35. Трут В. П. Своеобразие формирования и комплектования казачьих регулярных и добровольческих соединений в годы Великой Отечественной войны // Проблемы национальной стратегии. – 2010. — №  1

36. Цурганов Ю. Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. М.: Центрполиграф, 2010

37. Шкаренков Л. Агония белой эмиграции // http://www.bookfb2.ru/?p=27299

38. Ярасов А. И. Интервью с председателем Союза русских граждан — потомков белогвардейцев в Болгарии Леонидом Ходкевичем // http://puco-sib.livejournal.com/68110.html

39. Todd Tank, Webb James. Мilitary Combative Masters of the 20th Century // www.lulu.com/items/volume_10/189000/189582/6/preview /Military_Combative_Masters_of_the_20th_Century.pdf

40. Yeaton Kelly. The first commando knives // http://gotavapen.se/gota/artiklar/fs/shanghai/shanghaiknife.htm

США

06.08.2011, 4847 просмотров.